Есть в Летописном Чертоге альков. Там на каменном пьедестале покоится старая книга. Первая страница книги была заполнена в незапамятные времена, когда Братство Стали было еще молодым и первый Тан гордо восседал в Чертогах. Книга эта хранит в себе историю Братства. От сырости, книгу защищает очаг, в котором горит огонь, зажженный первыми братьями клана. Этот огонь горит в память об ушедших братьях, и своим теплом согревает темный альков. И каждый новый брат, склонивший колено перед Советом Братства приходит сюда и заполняет свою страницу, творя историю Братства. А затем кидает в очаг горсть каменного угля для поддержания негаснущего огня, тем самым отдавая дань уважения прошлому Братства.

Когда тени сгустились над Средиземьем и враг начал все чаще и чаще показывать свою силу, слишком часто умирали воины Братства и слишком редко показывались в Чертогах, занятые борьбой с ордами врага, книга была заброшена и страницы ее долго оставались пустыми.

Братья! Пришло время возродить древнюю традицию и вновь заполнить листы книги, дабы история Братства и судьба братьев не оказались забыты и погребены в веках. Отложите на время свои баруки, возьмите в руки перо и запишите свою историю, а затем бросьте горсть каменного угля в очаг, дабы огонь пылающий в нем не погас ни когда.

Прошу каждого заполнить страницу этой книги, вписав в нее свою квенту.

Пролог. 2242, осень.
Морина с детства учили сражаться. Наверное, потому, что его отец ничего более не умел. Но стоит признать то, что умел, делал хорошо. И старался научить сына всему, что умел. Признаться, Морина не слишком привлекала судьба написанная ему отцом, но не спорил с его мнением, считая, что отцу, Гларину, виднее. Попутно Морин решил выучиться у мастеров Гундабада ковке оружия, чтобы не знать проблем с ним. Родное для всех гномов кузнечное дело давалось Морину с трудом. Он никак не мог спокойно сделать даже простой кинжал. Все занятия носили эпизодический характер. Он то появлялся, то целыми днями шлялся по отрогам Серых Гор. Его больше привлекали просторы Средиземья, чем тёмная кузница. И времени просторам отдавалось значительно больше.
В одну из таких длительных прогулок, которые занимали подчас несколько дней, Морин случайно наткнулся на гномов, сражающихся с многочисленными орками. Это было недалеко. Не раздумывая, Морин выхватил булаву и бросился в гущу боя, стремясь хоть чем-то помочь собратьям гномам. Бой был жарким. Много раз поднялся и опустилась булава Морина, и много зарубок на его рукояти появилось на следующий день. Бой был жарким, орков было много, но словно сам Махал подбадривал в тот день своих сыновей. Количество врагов вызывало только большую радость, бодрые выкрики и подсчёт убитых в полный голос. Бой длился долго, орки как будто не кончались, но своё дело сделали стойкость и дисциплинированность гномов. И в отличии от кривых и кое-как сделанных орочьих доспехов у защищающихся были прекрасные доспехи и оружие из стали. Поэтому единственным преимуществом орков было количество, но в этот раз, как и в многие другие, он не дал никакой пользы. Хоть орков и было много, они побежали, ужаснувшиеся стойкостью и доблестью гномов.
Но после боя над отрогами гор наступила тишина. Среди немногочисленных убитых обнаружился Тан этих храбрых гномов. Его нашли под грудой орочьих тел, которых он убил. Пока эти незнакомые гномы горевали, Морин стоял в стороне, не желая мешать сородичам скорбеть об утрате своего лидера.
Позже к нему подошёл один из незнакомых гномов, представившийся Нафуром.
- Я благодарю тебя, брат-кхазад, за то, что ты не задумываясь помог незнакомым тебе гномам. Но, боюсь, времена для нас настали плохие.
Морин смущённо поклонился. Для него было ясно, что его «помощь» вряд ли оказала серьёзную поддержку умелым и храбрым гномам. Он только начинал учиться воинскому искусству. Да и никоим образом один не мог помочь отряду тяжеловооружённых и умелых воинов. Благодарность была за сам факт того, что Морин бросился на помощь просто так, желая помочь, а не получить за помощь что-то. Но благодарности он был рад. Но радость его омрачала гибель достойных гномов. И то, что недалеко от дома объявились орки, о которых слыхом не слыхивали уже несколько лет. Между тем, Нафур продолжал:
- Мы из Братства Стали, и вёл нас Фарин… Он погиб в бою, как всякий достойный воин. И нечего горевать об этом.
Позже, когда убитых похоронили, сидя у костра, Нафур много рассказал Морину об истории образования Братства и его идеалах. Морина впечатлила судьба Братства Стали. Потом он сильно жалел, что не пошёл вместе с этими гномами, но уже ничего нельзя было исправить. Утром он ушёл обратно домой, неся с собой рассказ о Братстве Стали.
Как оказалось, в Гундабаде знали о нём. И отзывались о Братстве не лучшим образом, хотя Морин никак не мог понять почему. Морин стал считаться изгоем и отщепенцем, гномом не от мира сего, потому что всерьёз увлёкся идеями этого гномьего клана. Из-за этого он стал ещё чаще и дальше уходить в свои путешествия, надеясь когда-нибудь снова встретить тех гномов. Но этого так и не произошло. Вскоре была проведена чистка гор и окрестностей от орков, в которой Морин принял горячее участие. Потом умер старый Гларин, отец Морина, а история о встрече с Братством Стали стала передаваться из поколения в поколение рода.

Глава 1. 3018, лето.
- Барук кхазад! Кхазад Аи-Мену!
В холодном воздухе Долины Траина блеснуло лезвие топора, а следом за ним и меча. Головы двух гоблинов покатились по заснеженной земле. Крепкий широкоплечий гном опёрся на древко топора, опустив меч. Вокруг него лежало с десяток гоблинов, напавших из засады, когда гном путешествовал от эльфийского Келондима до Гондамона.
Сплюнув на тело ближайшего гоблина, Хадхор вложил меч в ножны и закинул топор за спину. Он проделал долгий путь от Гундабада. Сначала он шёл вместе с торговым караваном в Рохан, через земли Беорнингов. Потом преодолел Гриву Рохана и наткнулся на остатки древнего тракта, ведущего, судя по всем, из Гондора через Рохан и Энедвейт в земли бывшего Арнора. Он долго шёл по этому тракту один, благо дичи в здешних местах водилось предостаточно. Недалеко от Дунланда Хадхор встретился с горцами, обезумившими от крови и увлечённо громящими деревню, затерянную в этой глуши. Без колебаний он вступил в бой, как когда-то его далёкий предок на севере Мглистых Гор. С великим трудом и большой кровью горцы были отброшены. В этом бою Хадхор получил шрам, идущий через правую бровь и скулу и опускающийся к крылу широкого носа.
Выжившие жители деревни сердечно поблагодарили гнома, рассказали, что это не первое нападение дунландцев на деревни в Энедвейте и Рохане, дали ему немного припасов в дорогу и сами торопливо засобирались в Рохан, под защиту эоредов короля Теодена.
Хадхор продолжил свой неблизкий путь. Он шёл в Эред Луин, где, как он слышал от гномов из Эребора, снова объявилось Братство Стали, и гномы Синих Гор признали его. С детства наслушавшись рассказов отца о своём предке Морине, который однажды повстречал гномов из этого Братства, Хадхор всерьёз увлёкся его идеями и, услышав такие новости, тотчас же засобирался в дорогу.
Тот, кто знал Морина, удивился бы тому, насколько его далёкий потомок похож на своего предка. Как внешностью, так и характером. Единственное, что отличало Хадхора от своего предка это более искусное владение оружием, как следствие большей усидчивости. Но страсть к путешествиям и приключениям осталась.
Хадхор поправил котомку за спиной и поплотнее запахнулся в плащ. Аккуратно обойдя трупы гоблинов, он направился дальше, к виднеющемуся вдали Гондамону, набивая на ходу трубку ширским табачком. Ещё в Келондиме Хадхор слышал, что в Долине Траина бесчинствуют гоблины, а вернувшим власть над Чертогами Торина Длиннобородам было не до них – они занимались предателями Крепкохватами.
Но жизнь в Эред Луине текла своим чередом. То тут, то там пробегали по своим делам гномы и эльфы. Хадхор учтиво с ними здоровался, но всё-таки недовольно косился на остроухих. Ближе к вечеру он пришёл в Гондамон. Здесь Хадхор решил остановится на ночь, благо условия были наилучшими из тех, что можно найти среди заснеженных равнин, холмов и курганов Низин.
Ночь прошла спокойно. Только какой-то эльф гнусаво и с совсем несвойственной этой расе приземлённостью орал: «Продам лёгкую вываренную кожу!». Но остроухому хватило одного намёка «Уши руками зажми, а то иначе на земле их обнаружишь!», чтобы замолчать и обиженно уйти, боязливо косясь на ручку топора, выглядывающую из-за плеча Хадхора.
Утро началось с быстрого завтрака и ещё более быстрого отправления в Чертоги. Хадхор спешил попасть туда побыстрее. По природе нетерпеливый он уже предвкушал встречу с гномами из Братства Стали и надеялся за один день дойти до Чертогов Торина. И это ему удалось. Вечером в ворота Чертогов вошёл чернобородый гном со шрамом на правой стороне лица.
Этот поход от Гундабада съел всего его денежные запасы, поэтому остановиться в таверне он не мог. Хадхор присел у входа в главный зал Чертогов и начал играть на лютне, которую бережно нёс от самого дома. Мимо пробежал гном. Хадхор окликнул его:
- Не поможешь ли ты мне, брат-гном?
Тот остановился и обернулся:
- Чем я могу тебе помочь?
- Я слышал, что в Эред Луине появилось Братство Стали. Мне бы хотелось узнать принимают ли они новобранцев, и если да, то где и когда?
На суровом лице гнома появилась улыбка:
- Я из Братства Стали. Я провожу тебя…

Глава 2. 3018, лето.
Гном из Братства Стали привёл Хадхора в какое-то укромное помещение в Чертогах. Там обнаружились шестеро гномов. Насколько понял Хадхор это были Тан Братства и его советники. Все, начиная с Хадхора, представились: Дейн, Алоси, Акис, Наргор, Дорн, Вандерв. Хадхор кратко рассказал свою историю, причины побудившие его искать встречи с Братством и причины вызвавшие желание вступить в него. Вопросов было много. И отвечать требовалось как можно подробнее. Потом, когда вопросы закончились, началось обсуждение кандидатуры Хадхора.
- Ещё один воитель, - скривился менестрель Алоси, глядя на Хадхора. – Почему к нам не идут менестрели и охотники? Да и имя у него странноватое.
- Есть ещё мнения, сенешали? – осведомился Тан.
- Сойдёт, – важно кивнул Акис.
Тут Хадхор решился-таки сказать:
- Нормальное у меня имя, какое дали при рождении таким и пользуюсь. А в том, что учили меня именно на воителя, моей вины нет. Мой отец считал противоестественным для гнома быть менестрелем или охотником.
- Хм, думаю можно попробовать взять его с испытательным сроком, - задумчиво сказал Наргор.
- Ммм, а можно узнать сколько будет длиться испытательный срок? – не утерпел Хадхор. – Вы извините, если я должен молчать во время голосования, характер у меня такой, болтун я.
- Испытательный, как минимум неделю, - ответил Дорн. – В общем претензий не имею.
Молчание. Хадхор опять не утерпел и спросил:
- А много сенешалей?
- Кхе, по идее должен решать Герольд, но пока он отсутствует последнее слово за Таном, - ответил Дорн.
- Но ваше мнение тоже чего-то стоит, насколько я понял. И все ли вы должны проголосовать «за» или же большинством голосов?
- Решают сенешали большинством голосов. Большинство «за», так что ждём решения Тана.
- Принят, - кратко сказал Дейн.
- Дерзковат он, - произнёс Алоси.
- Болтлив, как впрочем и любой юнец, посмотрим чего стоит в деле, - веско сказал Скраги.
- Алоси, он же гном, - ввернул Вандерв.
- Извините, конечно, я действительно болтлив, не отрицаю, и часто бываю дерзок. Но тут уж ничего не попишешь.
- Всё, гном принят. Можете разойтись по своим делам, - произнёс Дейн и сам первым встал, подавая пример другим.
Сенешали и Тан разошлись.
А Хадхор остался, не зная что делать – прыгать от счастья или сразу напиться от того же счастья.

Глава 3. 3018, зима.
Раздался грохот удара о землю. Это упало тело великана. Устало дышащий Хадхор оглядел окружающих его людей, гномов, хоббитов, эльфов. Все были веселы. Лишь он один был молчалив и замкнут. Наверное дело было в том, что он почти никого из них не знал. Но это не помешало ему принять предложение и отправиться в холодную даль Мглистых Гор, чтобы сразить засевшего тут дракона.
С тех пор, как он пришёл в Братство Стали, многое изменилось. И он сам изменился. Не в плохую или хорошую сторону, просто изменился. И был доволен переменами. В составе Братства он успел сразить многих сильных противников. Он сдружился с многими славными гномами и был рад, что почти полгода назад вступил в этой славное Братство. Но сейчас его окружали незнакомцы.
- Хадхор! – окликнул его знакомый человек, опирающийся на посох. Другие люди прозвали его Соколом и никто не знал настоящего имени мудреца. – Пошли! А не то Торога убьют без нас!
Хадхор улыбнулся и, взвалив топоры на плечи, пошёл следом за остальными. Каждого из этих людей вело нечто своё. Кто-то жаждал наживы. Кто-то хотел нанести ещё один удар по Злу, угнездившемуся в Эриадоре. Кто-то просто развлекался и искал приключений. Но, тем не менее, всех этих людей объединяло одно – крепкая, проверенная тысячами битв дружба. И сейчас будет одно из самых трудных в их жизни сражений.
По пути все перешучивались, привычно смеялись над хоббитами, но не теряли бдительности. Вскоре они наткнулись на ещё одну группу великанов. С ней быстро разделались, несмотря на существенную разницу в размерах. Путь продолжился.
Вскоре группа дошла до стоянки великанов, которая лежала прямо на пути к дракону. Лидер группы, Дайрон из Дейла, прозванный своими людьми Императором, раздал указания. Каждый имел свою задачу в этой нелёгкой битве. И все они прекрасно её выполняли.
Хадхор помогал им как мог, а они помогали ему. Но тут они не смогли ему помочь. Внезапно великан обернулся на него и изо всех сил ударил храброго гнома своей огромной дубиной. Несмотря на силу удара и тяжесть дубины доспехи спасли Хадхора и тот выжил. Но вот от удара его ноги оторвались от земли, и он полетел в сторону. К несчастью, в той стороне был обрыв… Хадхор улетел далеко от обрыва, так что ему даже не за что было зацепится, а потом камнем рухнул вниз.

Средиземье. Первоя эпоха. Балерианд. Где-то в Дориате…

- Ахор! Сзади!
Кхазад, который ещё секунду назад бежал вперед, раскручивая, что есть мочи, кистень с гирей замысловатой формы, обернулся. В тот же момент в щит вошли три эльфийские стрелы, а в бедро вонзился дротик. Кхазад пошатнулся и упал. Но через долю секунды с несвойственной его народу ловкостью он поднялся, вытащив дротик из злополучной ноги.
То тут, то там пронзенные стрелами или сраженные эльфийскими клинками падали его друзья и знакомые. Воины Огнебородов отступали, это было поражение. Конечно, надо было не бежать, а с честью принять бой, но ещё сохранялась надежда на то, что поражение будет тактическим, а не стратегическим.
Опасения оказались напрасными: все знают, с чем ушел наш народ из Менегрота. Ну а что стало с нашим героем вам не скажет ни один историк, разве что Махал Кузнец сможет пролить свет на дела тех, давно минувших дней. Доподлинно известно только то, что потомки его вместе с остатками жителей Габил-Гатхола и Тумун-Захара переселились в Кхазад-Дум.

Средиземье. Третья эпоха, год 2165. Эребор.

- Ахор! Вернись немедленно, и, может, я отрежу тебе только пол бороды! Ахор! Ахор!!!
Старый кхазад не скупился на выражения и не боялся посадить голос. Он даже не кричал, он орал во все горло. И знаете, у него было право вести себя таким образом: он был отцом Ахора, он был почтенным и уважаемым кхазад, он был жуткий консерватор. А его отпрыск, к слову третий по счету, был разгильдяем и нигилистом, был своевольным и упрямым юнцом. Он любил и уважал отца, но его раздражала косность, присущая славному предку. Ахор не увлекался ремеслом, но ему очень понравились кхазад, которых сплотил вокруг себя Фарин. Понравились тем, что они не обращали внимания на чужие мнения, ни от кого не зависели… Когда Фарин покидал Эребор, Ахор решил уйти с ним и его товарищами. Моргот его знает, на что он надеялся, на что рассчитывал. Но, в Клане Ахор прижился, хотя его скорее терпели, нежели ценили за какие-то особые заслуги. Хотя он оказался веселым малым, пусть и очень вспыльчивым, да и разведчик Ахор был неплохой.

Средиземье. Наши дни. Где-то на севере Залива Лун.

- Ахор! Чтоб тебя, < непереводимая игра слов >.
Как это ни странно, в этот раз ругательства сыпались из уст самого Ахора. Кхазад сидел на пологом склоне холма, на котором рос полудикий ячмень и совсем дикий хмель. Именно хмель заставил Ахора ругать самого себя, а точнее – перевернутая корзинка со свежесобранными шишками.
Ахор быстро собрал рассыпавшийся хмель. Он стоял и смотрел на горы: то на юг, то на север, на юг, на север… Он пытался взглядом проникнуть в толщу гор, пытался увидеть далекий, непонятный, но такой родной Тумун-Захар. Ахор ненавидел себя за эту сентиментальность, но раз за разом возвращался на это место, раз за разом…
…

«…Я всегда куда-то бежал. Без цели, без идеи – просто бежал, не загадывая наперед и не оборачиваясь назад. Этим я от них отличался, но это и роднило меня с ними. Абсолютно отрицательного с абсолютно положительными…»
Родители всегда хотят оставить детям что-либо ценное: искусно сделанное оружие, драгоценный камень, сундук с золотом. У Ахора же была книга. Не та, что таит в себе древнюю мудрость, не та, что видела расцветы и закаты империй и королевств. Но эту книгу писал его отец, его дед, прадед и так далее, и так далее. Эта книга была частью его жизни, она хранила память об обиде, нанесенной некогда его предком своей собственной семье.
Ахор медленно помешивал сусло. Он не смотрел на чан с будущим элем, не расковыривал ссадину на левой скуле. Он был в полном смятении: ему предстояло сделать, пожалуй, самый важный выбор в его жизни. Дело в том, что недавно в Чертогах Торина гостили кхазад Эребора. И среди них был один из его дальних, довно забытых родственников, который не преминул напомнить ему об обиде, нанесенной в далеком 2165 году.
- Ну что ж, давай, попробуем, что там у нас наварилось.
Справедливости ради заметим, что Ахору было совершенно неважно, что он мешает, и… чем. Вместо ложки из чана показался старенький кларнет. Удивлению не было предела, а так как инструмент был испорчен, Ахор решил попить через него. Со стороны это выглядело наверно очень глупо, но с тех пор Ахор почти всегда пил через трубочку.
…

- Ахор! Ахор, стой!
- Где-то я это уже слышал?
Вопрос был, конечно же, риторическим. Ахор тихо улыбнулся.
- Ахор, ты сумку забыл, дурья твоя башка!
- К Морготу! Возвращаться – вредно!
Ахор поступил так, как поступил бы каждый из его рода. Он пошел, и желание дойти до Эребора было скорее формальностью, нужен был повод, не более. Мало вероятно, что цель буде достигнута, по крайней мере, в ближайшее время

«Запись от 20 апреля 3018 года Третьей Эпохи.
Отошел от Врат Торина примерно на 7 лиг. Решил идти на юг, предгорьями Голубых гор. Очень хочется думать, что в клане праздник.

Запись от 21 апреля 3018 года Третьей Эпохи.
Прошел 3 лиги. В кровь сбил ноги, портной блин. Нет, так я далеко не уйду.
Всю ночь слышал какие-то непонятные звуки. Не знаю, кто или что это было, может орки, а может и звери какие. Я замерз и не выспался.

Запись от 22 апреля 3018 года Третьей Эпохи.
Не прошел, наверное, и полу лиги: очень болят ноги. Весь день и всю ночь меня преследовали эти звуки. Вторые сутки льет проливной дождь. Дракон бы побрал тот день когда я решил уйти из Чертогов!

Запись от 24 апреля 3018 года Третьей Эпохи
Вчера весь день провалялся где-то в беспамятстве. Сил не осталось, что делать не знаю. Кажется, я уже видел, как в горах и за деревьями копошатся орки, правда они какие-то мелкие. По самым скромным прикидкам до Чертогов лиг 8…

Запись от 2 мая 3018 года Третьей Эпохи
Ну, вот я опять среди Клана! Дошел, а точнее донеся. 25 апреля на меня таки напали гоблины. Трусливые мелкие твари, но, Махал, их было много, а из меня боец как из меча иголка! Спасибо, помогли мне, отбили мою нежную тушку у коварных прихвостней Врага, хех. Я даже не знаю имени того, кто мне помог, жаль»

Вот так и закончилось первое приключение Ахора. Навряд ли плачевный исход этого мероприятия способен что-либо изменить в жизни этого кхазад, но думаю урок жизни он получил и не скоро его забудет.
…

Летом 3018 года в жизни Ахора начался новый виток. Он начал все чаще и все дальше уходить от Чертогов, и эти походы становились все серьезне и все опаснее. Ахор никогда не был воином, но в путешествиях необходимы навыки выживания, а значит и тренировки. И Ахор стал учится искуству обращения с луком, искусстуву вслеживания и многому, многому другому.

Постепено Ахор избегал все Синие Горы, испробовал свой лук на гоблинах, крепкохватах и, пожалуй, всех встречающихся там животных. Он узнал множество новых рецептов кушаний и хмельных напитков... А ноги уже несли его вперед. Впереди оказалась Северная Четверть, или Северный Удел Шира. Там Ахор познакомился с хоббитом, одним из тех смельчаков которые посвящают свою жизнь охране границ родного края. Ахор настолько сдружился с этим полуросликом, что стал жить у него в доме, чму общительный и дбрый хоббит был несказанно рад.

Второе знаковое событие этого лета произошло, когда из Эребора приехали три брата, дальние родсвенники Ахора. Неизвестно, была ли оснонвной целью приезда обида, нанесенная предком Ахора своему роду в начале второго тысячлетия, но гости бы не уехали, не расчитавшись с Ахором. Никто и никогда не узнает, похоже, что произошло между родственниками, и даже в дневник Ахор не занес ничего, кроме сухой записи: "Обида оплачена...". Нам же извстно только то, что младший из трех братьев не захотел возвращаться в Эребор и остался в Чертогах Торина, став ещё одним близким другом Ахора. Правда это уже другая история, и рассажу её вам я не здесь и не сейчас...

Из воспоминаний Догрима, прозванного Громогласом:

- Ну вот скажи мне, почему? Почему, каждый раз, в те редкие моменты, когда я появляюсь в чертогах Одинокой Горы, мне постоянно приходится вытаскивать тебя из различных неприятных ситуаций? Ты что без приключений на свою задницу вообще не можешь обойтись, а? - Громкий бас Длори раскатывался по помещениям охранного чертога, он хмурясь разглядывал своего провинившегося внука, - Ты зачем сломал скамью в трактире, а? Что молчишь? И ладно бы просто сломал, так ведь об голову трактирщика ее расколотил! И ведь когда трезвый, тихий воспитанный парень! Стихи вон пишешь. И что на тебя находит?

- А нечего им было затыкать меня! Поэма моя им видите ли не понравилась! - Догрим опять начал размахивать руками, а лицо его начало покрываться красноватыми пятнами, - Ну ничего, я тут в одной книге вычитал, как громовой порошок изготовить, вот им покажу в следующий раз поэму!

- Какой еще порошок! Я тебе сейчас такой порошок покажу! - Длори поднял огромный кулак, закованный в латную перчатку и грохнул им по столу с такой силой, что от сотрясения с потолка посыпалась каменная крошка, - Все! Решено! Хватит тебе по кабакам шататься, собирайся, завтра со мной пойдешь!

- Куда это? - оздаченно спросил Догрим.

- Далеко, - огрызнулся Длори, - на Запад пойдем, в Чертоги Торина. Представлю тебя совету Братства, послушником возьмут тебя, уму-разуму научат, к делу приставят.

- Дед, а ты у меня бы спросил сначала, нужно ли мне Братство твое, - Догрим начал судорожно придумывать причину, которая помогла бы ему сохранить, столь почитаемую им свободу, - я может и не собираюсь кайлом то махать, да топоры братьям твоим точить.

- Топоры свои братья сами точат, а ты там делом заниматься будешь. Любишь в книгах копаться? Будешь! Но при деле, а не просто так! Давай собирайся, путь долгий будет. Через Ривенделл пойдем, эльфов увидишь, в библиотеку к ним заглянешь, - Длори улыбнулся, прекрасно зная слабости своего внука.

Слова про библиотеку эльфов и решили все дело. А позже, уже в пути, Догрим поразмыслив понял, что собственно после ухода Догмура его в Одинокой Горе ничего уже не держало. Может потому и пил он так много пива, и скамьи в тавернах ломал, что пришел ему срок оставить чертоги, в которых он вырос, и отправиться завоевывать свое место в мире. Длори все правильнео рассудил.

Остальную часть истории моих персонажей в сможете прочесть, зайдя ко мне в гости в мой дом на Рубежной улице

Аригуил жил со своим кланом в подземных залах Эред Нимраис. Выглядел невзрачно, типичный, самонадеянный индивидуалист.
Матерью Аригуила была Антея Дериул, бывшая Хранительница. Отец его, Иллендрaл, умер 60 лет назад на глазах сына, из-за эпидемии.
Во время эпидемии Аригиул получил отмеку над правым виском – рванный шрам. За это его сверстники прозвали его Красавчиком, на что ему надоело злиться. Из-за того, что мать Антея была познающая сущность музы, то у Аригуила проявляется частичная восприимчивость к изменению и хорошим слухом.

В тот день Аригуил слшком задержался на зимнем роднике на кряже, близ рудника, и как всегда засмотрелся на искрящийся закат над Белыми горами. Стемнело. Пора возвращаться в родные чертоги. Но то ли луна была полна, то ли закат околдовал, но он пошел кружным путем. Прошло полтора часа, он уже должен был увидеть свой дом, но вокруг все плыли привычные глазу снег и кряжи. Шорох. Аригуил обернулся и замер - он перестал слышать зов гор. Обернулся обратно, и изумился - перед ним стояло дерево с невообразимой раскраской - красные полосы смешивались с иссиня черными, и взметались, серебрясь, по спирали вверх. Аригуил остолбенел, позабыв о чустве опастности, но все таки учуял запах чар, подобных тем, что он ощущал после громких маршей побратимов или легкой песни флейты матери. И тут мир взорвался болью... Последнее что он ощутил, были слова: "Хозяину понравиться, сегодня нам попался чудачный".
Проснулся он у родных гор.

Понимаю что малова-то.. Эта квента при поступлении.

Родителей своих Паромур не помнил. Он даже не помнил кто дал ему такое имя. Возможно его дядя Строрин, хотя Паромур был практически уверен, что Строрин не является его родным дядей. Однако гном испытывал всегда самый теплые чувства к своему воспитателю. Строрин был ему и за отца и за мать с самых юных лет, с тех пор как Паромур стал осознавать себя. Дядя редко говорил на тему родителей будующего стража, лишь один раз вскольз упомянул некого хоббита Пародока из Тукленда, который мог знать подробности жизни и смерти родителей гнома.
Но пока Паромур жил с дядей. Работал кузнецом, рудокопом, портным. Работа кузнецом гному как ни странно не особо нравилась, хотя и помогла сделать мышцы стальными. Юный гном всегда отличался крепким здоровьем и огненно-рыжей бородой. За долгую, хоть и не очень успешную работу в кузнице, его прозвали Молотобойцем. Да и в последствии у стража одним из любимых оружей будет двуручный молот.
После своего девяносто девятого рождения гном понял, что его призвание не шить или ковать а встать на защиту Средиземья. Слухов благо ходило в тавернах великое множество: о неких восставших призраков Ангмара, о заброшенных Копях Мории, о неком кольце... Гномы Синих Гор, с которыми он рос, не проявляли энтузиазма по поводу дальних походов. И Молотобоец, захватив немудреный доспех, который сам же и выковал, отправился в путешествие...

Через несколько лет:

Паромур - гном, закованный в тяжелый доспех, сидел около небольшого костерка в Мглистых горах и думал, покуривая свою неизменную трубку. Шел снег. Низкие тучи буквально цеплялись за вершин гор. "Что теперь делать дальше?" - эта мысль не давала покоя гному. Все его соратники погибли. Все, и эльфы, и люди, и хоббиты. Страж остался один в Средиземье. Куда податься? К знакомым из Синих Гор? Так там его уже наверное и не помнят вовосе, т.к. он ушел оттуда совсем молодым стражем.
"Разве что..." - Паромур вспомнил гнома, с которым как-то упился элем в "Гарцующем пони". Тот гном был незнаком, но сразу расположил к себе, направивишись к Паромуру с кружкой эля, т.к. тот был единнственным гномом на тот момент в таверне. "Как он говорил? Братство Стали?"
Снег усилился. Скоро совсем стемнеет. Паромур закутался в плащ и решил выспаться.
Решение было принято, завтра с рассветом он отправится на поиски того гнома...

Гном и хоббит стояли возле небольшого дома, сложенного из крупных камней. Дом располагался на Гремящей улице местечка Тонбри, что рядом с Чертогами Торина. Место, на котором стоял дом, было выбрано удачно. Несколько тенистых вязов, колодец, и старые покрытые мхом статуи гнома и хоббита создавали впечатление уюта, и располагали к беседе.
- Ну что, Паромур, с новосельем тебя! – произнес пожилой седовласый хоббит.
- Благодарю. – сухо ответил гном.
- Знаешь, я очень хорошо знал того, кого ты называл дядей. Мы со Строрином были большими друзьями, исходили много дорог, и выкурили немало трубок. Строрин много рассказывал мне о тебе, своем воспитаннике, после того как ты сбежал из его дома.- хоббит искоса посмотрел на стража, но тот продолжал угрюмо смотреть перед собой.
- Говорил, что ленишься много и работать кузнецом не желаешь, – продолжал Пародок – что одни путешествия и приключения у тебя на уме. Я и твой дядя, честно говоря, очень в тебе сомневались. И как видно зря! – новый взгляд на гнома, и как показалось хоббиту, под густой рыжей бородой и усами промелькнула легкая улыбка.
- Подумать только он из Мории пришел! Видел полуэльфа Элронда! Да и с Гендальфом знаменитым в Хоббитоне знакомство водил… - Пародок осекся, видя, что гном начинает хмуриться – ладно, не сердись, дай старому хоббиту удивиться. Я прекрасно помню, для чего ты меня отыскал в Тукборо. Хочешь, что бы я рассказал тебе о твоих родителей? Ну что ж рассказ этот не из коротких и не из приятных. Пойдем в дом, там за кружкой эля я тебе все и расскажу, да и Строрина помянем….

Вот наконец откопал со строго сайта квенту при проступлении. Обработал, дополнил. Буду и дальше редактировать.

Мьйольнир

"Ослепительно белая вспышка резанула по глазам, острой болью застряла где-то в затылке. Глаза открывались медленно, как старые ворота, на несмазанных петлях. Руки и ноги, казалось, не пострадали, но затекли и каждое движение давалось с трудом. Я попытался подняться, борясь с подкатившей тошнотой, встал на одеревеневших ногах и облокотился на вросший в землю валун. Оглянулся.
Горы, покрытые чахлым подлеском раскинулись окрест. Рядом валяестя обломок камня покрытый по краю коркой запекшейся крови и пучком волос. Ощупываю голову. Рана идет через весь затылок от темени и заканчивается ссадиной на плече.
Машинально отмечаю - "Прошло по касательной, еще чуть - чуть и каюк, эльфа или человека прибило бы насмерть, хорошо, что я гном."
"Гном... Я - гном, уже неплохо, осталось вспомнить как меня зовут и от куда я", - пришло запоздалое понимание амнезии.
Делаю несколько неуверенных шагов... под ногой хрустнула ручка геологического молоточка. С превеликим трудом, борясь с новым приступом тошноты, я его поднимаю, но никаких знаков, которые помогли бы мне опознать себя на нем не нахожу.
Пытаюсь восстановить в памяти последние события:" Я залез в горы не просто так, судя по молоточку - искал здесь руды. Видимо - я геолог? Скорее всего, я поднялся на это плато и начал простукивать скалу, искал жилу. Где -то наверху лежал булыжник и от сотрясения свалисля мне на голову. "
Осталось понять - кто я и от куда я ?
От мысли о доме защимило сердце, как если бы родина моя была для меня потеряна навсегда, но ни имени, ни даже прозвища своего я вспомнить не мог.
Посмотрел на зажатый в кулоке молоточек, - "Мьйольнир," - вдруг всплыло в памяти, - "Ну, что ж, буду покамест, называть себя так".
...
Долго пришлось мне помотаться по горам, пока не вышел я к людскому городу.
В местной таверне увидел- сидят за столом гномы, поспрошал местных - говорят из клана "Братство Стали".
Ну,думаю, мож узнает кто меня, а если и нет, то хоть к своим прибьюсь, чай не прогонят соплеменника.
Вот и пришел сюда, и вот вам моя история."
...
Казалось, что события тех дней остались в далеком прошлом. В Братсве Мьйольнир потихоньку обрел себя. По счастливому случаю среди братьев нашел он своего родича- Маугрима, пробелы в памяти его начали заполнятся. Вспомнил он и свое имя, да только к тому времени прозвище "Мьйольнир" к нему прочно прилипло ( некоторые братья даже научились его правильно выговаривать ).
Шло время, походы Братства были удачны и Мьйольнир потихоньку обростал скарбом. Вскоре жить в казарме Чертогов Торина стало для него не удобно и, по зрелому размышлению, Мьйольнир приобрел себе маленький домик.
...
Эйваз
Среди дальней родни Мьйольнира в Чертогах Торина, что в Эред Луине жил молодой гном Эйваз. Приходился он Мьйольниру то ли двоюродным, то ли троюродным племянником. Эйваз как раз вступал в подходящий для гнома возраст, когда истории о приключениях и сокровищах так кружат голову. Рассказы дядьки Мьйольнира волновали молодую кровь.Настал день и было ему позволено отправиться на встречу собственным приключениям. Что ждет его? Время покажет.

В небольшом шахтёрском поселении на самом севере Эред Луина в семье местного кузнеца Фрегана родился гном. И наречён он был Наугландуром, почему отец выбрал такое заковыркастое для гномов имя, он толи скрывал, говоря, что не помнит, толи действительно запамятовал. Но, для удобства, практически с рождения за ним привязалось сокращение «Науг». Мать Наугландура умерла при рождении и, в дальнейшем, отец не очень любил вспоминать о ней. Детство Науга прошло в этой же деревушке, практически с мальства, он пытался помогать отцу в добыче и обработке руды. Отец же его, в свободное время довольно сильно увлёкся наукой, рецептами древних кузнецов и тайными знаниями о железе. Он мечтал восстановить старинные рецепты и начать ковать достойнейшие латы. Он мечтал и видел себя в роли главного кузнеца чертогов Торина, но это были всего лишь мечты. Пару раз в год Фреган с Наугландуром отправлялись в чертоги, что бы продать кое-какие выкованные вещицы. Почти все вырученные деньги отец Науга тратил на покупку древностей, которые могли нести хоть какую-то информацию о секрете древних мастеров. Летели годы, отец всё больше погружался в опыты с рудой, в какой-то момент он начал примешивать алхимические микстуры и порошки которые сам и готовил. Во время приготовления очередной щёлочи, называемой «перекисью водорода», Фреган что то не правильно рассчитав, бросил в кипящее варево слишком много какого то компонента и произошёл взрыв, и щёлочь из разбившийся колбы брызнула во все стороны. Всё было бы не плохо, если бы рядом не находился на тот момент Науг с интересом наблюдающий за опытами отца. На следующий день Наугландур проснулся седой как 300 летний старец и получил некоторые ожоги на лице. Всё это в совокупности привело к тому, что молодой, 47 летний гном стал похож на умудрённого старостью гнома с возрастом не менее 250 лет. В деревне за Наугом тут же прицепилось прозвище «Седой», и с тех пор иначе как «Наугландур Седой» его никто и не называл. А над папашей начали посмеиваться, говорили, что престарелый гном совсем из ума вышел. Да и в Чертогах подозрительно косились в его сторону, после того как Фреган вломился в кузницу и требовал дать ему доступ к лучшей печи, что он, мол, узнал как изготовить металл крепче чуть ли не самого мифрила! Спустя 15 лет, отец Науга так и не найдя признания ни в Чертогах Торина, ни даже в своей деревушке, твёрдо решил уйти… Он собрал ночью весь свой небольшой скарб, записи и инструменты. Оставил довольно краткую записку Наугландуру. И небольшой запечатанный ящичек. В записке было сказано, что отправляется он в далёкие края на восток, в поисках определённых сортов руды и древних записей, что бы продолжить свой труд. А про ящичек в записки значилось кратко: «открой сей ящик, коль вестей от меня более 5 лет не будет».
Шли годы, Наугландур стал главным кузнецом деревушки, ковал всё от подков до жбанов и дуг для бочек. Отец регулярно присылал ему письма. Раз-два в год, затем реже. В письмах отец не указывал своего конкретного местоположения, только пару раз в письме были записи о пустошах да северном нагорье. Умение в кузнечном деле у Наугландура росло, он даже начал ковать простенькие бронзовые тренировочные доспехи для тренировки стражей в Чертогах Торина. В то же время всё больше и больше стало поступать сообщений с востока о появлении орков, и буйства гоблинов чуть ли не у самого Шира. В это время в деревушке Наугландура всё больше раздражали насмешки односельчан о его отце, глупых опытах и даже начали слагаться сатирические байки о нём. К тому же письмо от отца не приходило уже более 5 лет. Науг нервничал, но думал о лучшем, он был уверен, что опыты отца не пустая болтовня, ведь ходили легенды о прочности доспехов второй эпохи. И в один прекрасный день, он, плюнув на свою кузницу и на посмеивающихся шахтёров, решил отправиться восвояси. Он взял ящичек, свои инструменты бронзовый старенький топор и отправился в сторону Чертогов Торина, последний раз покидая свою деревню. Им двигало опасения за отца и попытка доказать что отец не выживший из ума кузнец, а историк, который хочет помочь своему народу.
Поселившись буквально в часе ходьбы от Чертогов, Наугландур стал совершенствовать талант кузнеца, пошёл на обучение к кузнецу внутри Чертогов, который подсобил его ковать уже более качественную броню для стражей и воинов. Параллельно Науг увлекся военным делом и поступил ещё и на обучение стражей, где довольно быстро зарекомендовал себя с хорошей стороны и даже учувствовал в вылазках на гоблинов и разбойников. Мастер стражей говорил Наугландуру, что его талант кроится, скорее всего, в том, что он, будучи неплохим кузнецом, знает преимущества и недостатки брони и щита, и соответственно грамотнее пользуется ими. А о том, как Науг отражает удары щитом и бьет им врага, даже начали поговаривать среди опытных воинов. При всём этом он не забрасывал и кузнечного мастерства, даже стал изучать кожевное искусство, что бы делать ремни и вставки для брони, чем экономить на производстве. Так же Науг часто посещал магазины именитых бронников и аукцион, где он пытался подчеркнуть новые идеи. И вот на аукционе он стал часто подмечать доспехи, оружие и ювелирные изделия, которые отличала какая-то иная, не стандартная техника изготовления. Он начал расспрашивать аукционщиков, откуда у них эти вещи, так же он интересовался по поводу них и у своего мастера бронника. Собрав некую информацию, Науг понял, что все цепочки ведут к какому-то странствующему Братству Стали, о которых ходили самые противоречивые истории и россказни.
Наступил уже 10 год, как Наугландур не получал письма от отца, и тогда он решил вскрыть ящик. Там был дневник с подробным отчётом того, чего достиг его отец, изучая древности, прочитав весь дневник, Науг понял, почему ушёл отец. Он практически открыл тайны кузнецов второй эпохи! Недолго думая Наугландур продал кузницу, собрал вещи и решил отправиться в поисках следов отца и тайного Братства Стали, которое, возможно приняв его в свои ряды, могли бы далее его учить более тонкому искусству бронника и военному ремеслу, а также он решил, что секреты его отца скорее заинтересуют их, нежели консервативных кузнецов Чертогов Торина. И на рассвете Наугландур отправился на восток…


Глава 2.

Прошли года, Наугландур присоединился к Братству Стали. И даже занял там высокую должность члена Совета, должность герольда и, даже, приемника Тана! Он так же переодически получал письма от отца, но так и не смог его найти. Хотя обошёл всё в плоть до Мглистых гор. Однажды ночью, Наугу приснился сон. Восне отец звал Науга к себе на помощь, ещё во сне присутствовало множество странных рун. Проснувшись, гном тут же отправился к знакомому специалисту по рунам. Рунист попросил Науга нарисовать увиденные во сне руны, что гном и сделал. Осмотрев их, мастер пришёл к выводу, что они говорят о Кхазад-Думе (Мории). Мастер рун пытался было предупредить Наугландура, что Мория, не лучшее место для прогулок, но Науг ничего не хотел слышать. Он принял окончательное решение, что отыщит отца, чтобы это ему не стоило. Тогда мастер предложил Наугу изучить хотя бы азы рунной науки, тем более он увидел у Науга талант к этому не простому делу. Гном, сопротивлялся этому, говорил, что зачем ему, великому войну порубившему не одну сотню врагов, бесполезные руны.
- Мало ты знаешь о рунах, друг мой, руны, начертанные на драгоценых камнях, разят не хуже, а иногда и лучше любого барука. Ко мне еженедельно приходят гномы и даже эльфы, что бы я их обучил рунной магии, но из них я беру единицы, так как нельзя просто обучится рунам. Нужен талант, который даёт Махал при рождении лишь избранным. И у тебя это талант есть! Негоже такому мудрому и сильному гному отказываться от столь великого искусства!
-Ну хорошо, коль оно такое великое, как ты говоришь, действительно грех перед Махалом им не воспользоваться. Да и в поисках отца это мне поможет, вдруг мне опять приснятся руны.

Через дней 20 обильных, измождающих тренировок с Мастером рун, Науг взяв древние фолианты, отправился в сторону Кхазад-Дума...

Тишина и покой подгорных залов... Блеск самоцветов и запах рук отца, только вернувшегося из кузни... Теперь это только сны и воспоминания. Только обрывки...
Тот отряд гоблинов мы выслеживали очень долго, как казалось,спустя десятки пройденных лиг, мы уже у цели, нервы напряжены, топоры и молоты Кхазад уже постанывают от нетерпения и жажды попробовать на вкус их мерзкие жизни....но что-то пошло не так...
Бой был быстрым и кровавым... Орки, будь проклято на веки их мерзкое племя!
Огромный Урук наседал на меня, казалось что он заполнил собой все вокруг, щит уже трещал под ударами его ятагана, когда я все-таки смог вогнать свой топор меж пластин его панциря. Обливаясь черной кровью он рухнул на пол... А дальше... боль и отбески огня кузни Творца в глазах...
Когда я очнулся оказалось, что шлем мой расколот... в живых, волею Махала, остался я один...
А потом я долго искал себя... кажется, часть меня так и скитается где-то... В чертогах Торина, я осознал себя тем кто я есть, и пусть мне снова приходиться учиться держать в руках топор и молот, пусть иногда мой щит кажется мне слишком тяжел, но тот бой еще не окончен! Им еще предстоит услышать Барук Кхазад! И почувствовать на своих ребрах сталь моего топора!...

Прошло время... Сменилось насколько топоров... множество щитов было расколото в битвах... много пролито и своей и чужой крови... Иногда приходилось отступать, с болью в сердце переживая поражение.. чаще упиваться мигом победы, когда враг с хрипом падает на землю. Уже не так ярко горит огонь мести... но это лишь часть пути... что ждет за поворотом, известно лишь творцу... летопись пишется... глаза смотрят только вперед... а из горла все так же рвется: "Барук Кхазад!"

Форност... это слово холодом сковывает мое сердце... та битва среди руин древней крепости чуть не стала для меня последней. Громадный тролль, одним ударом разбил в щепки мой щит и сломал мне руку. Оглушенный, я упал на залитые черной кровью камни двора... Что было дальше виделось мне сквозь туман боли и меркущего сознания. Кажеться бой закончился довольно быстро, а может он длился еще несколько часов... Потом меня несли куда-то, а я все порывался продолжить бой, что-то кричал и поносил всех и вся... Затем были несколько месяцев лечения и бездействия в чертогах, которые показались мне годами. И вот я снова в пути, мой топор и мой щит со мной, ветер странствий и новых приключений уже дует мне в спину. И только легкий мороз от одного старого слова... Форност...

Родился я в Эреборе, 7 декабря 2941 года, в знаменательный год как для кхазад, так и для всего Средиземья. Своё необычное имя я получил еще в детстве за то, что плохо выговаривал руны, которые начинались с "Р". Часто надо мной любили шутить по этому поводу...
Моего отца звали Ноин, маму - Тис. Также рядом со мной рос и мой брат Джори, который был старше меня всего лишь на 7 лет. Род наш шел от самого Дарина Бессмертного. Также следует упомянуть, что у нас имелись родственники и в Железных холмах.
Моё детство проходило под чутким надзором отца. 20 лет моей жизни были отданы кузнечному делу. Не могу сказать, что было легко и всегда все получалось, но я старался, никогда не отказывался и всегда признавал свои ошибки. Я усвоил один из уроков, чему учил мой отец: "Великих кузнецов много. Величайших единицы. Учись всю свою жизнь, и возможно, твои творения сохранятся и будут использованы в последующие эпохи." Если бы не советы отца, я вряд ли мог стать кузнецом. Можно сказать, что отец вложил в меня даже больше, чем в старшего сына. Наверное, потому что я был более трудолюбив, нежели мой брат.Я любил трудиться, познавать искусство кузнечного дела, слушать советы других мастеров в то время, как мой брат любил веселится в тавернах Озёрного города, завоёвывать сердца прекрасных дам, и просто хвастаться своими украшениями. Военному искусству меня обучали в местной школе гномов. Не могу сказать, что это нравилось мне больше, нежели держать в руке кузнечный молот. Школу я закончил с отличием, но в то же время и с небольшим происшествием: Я не поладил с учителем по Портному делу, за что был награжден шрамом под правым глазом, но норматив все же я сдал.
Наша семья не голодала, но и и не могла похвастаться богатствами Смога Золотистого. Потому что наша семья трудилась: мы с отцом ковали броню для стражи, брат с друзьями- изготавливали украшения для продажи, а мама заботилась о нас.
Но этому не суждено было продолжаться вечно. Вскоре мы с братом решили повидать мир. Отправиться в путешествие. Мы были наслышаны о прекрасных землях Средиземья, так как неоднократно наш город посещали Гендальф и Радагаст Карий. Пусть не так часто как нам хотелось, но всё же... Родители всячески отговаривали нас, но мы с братом твёрдо решили на своём. Первоначально наша дорога должна была привести нас в Бри. Но по пути случилось несчастье. Когда нам оставалось 4 дня пути, ночью на наш с братом лагерь напали орки. Меня не было в лагере в то время. Вернувшись наутро, я заметил беспорядок в лагере и многочисленные следы крови, возни. На земле лежало разорванное ожерелье брата. Во мне вспыхнул гнев, такой силы, что всё моё тело нагрелось до такой степени, что на мне можно было бы плавить руду различной породы. Я тотчас бросился по следам грабителей. Но настиг лишь отставших от отряда четырёх орков. Я разобрался со всеми без особого усилия, но одного оставил в живых, наиболее разговорчивого. У него я узнал, что мой брат жив, что на нас напала рота орков, следовавших в Изенгард. И с ними был мой брат. Я толком не понял, для чего их хозяину понадобился молодой гном, но узнал лишь, что Джори представляет для хозяина орков необычный интерес. Теперь мой путь был известен. Месть моя была жестока.
Успешно добравшись до Бри, я остановился в таверне "Гарцующий пони"...

Синие горы... Как много в этих двух словах. Это моя Родина, моя и моих предков, с незапамятных времен. Отец говорил, что смог проследить свои корни до середины Первой эпохи. Тогда наши предки жили в Белегосте, могучем городе колена широкоребров. К сожалению после катаклизмов Войны Гнева, гномья цивилизация в Синих горах потерпела сокрушительный крах и практически угасла. Ситуацию усугубила вражда с эльфами (они заблокировали торговлю практически по всем направлениям), и широкоребры с огнебородами постепенно вымирали на каменистых склонах старых и практически безрудных гор в течение тысячелетий, а гномья культура угасала.

Кроме того, более полутысячи лет назад, среди гномов появился лидер - Скоргрим, который решил объединить остатки огнебородов и широкоребров. Увы, но Скоргрим был беспринципен и неразборчив в средствах. Зато честолюбия и гордыни ему было не занимать, и он провозгласил себя и своих последователей новым коленом - крепкохватами! Объединяющей идеей была ненависть к эльфам, виновным в таком плачевном состоянии гномов Синих гор. Дошло до того, что Скоргрим заключил союз с гоблинами! Конечно, ничего хорошего из этого не получилось. Отряды Скоргрима были разбиты, а крепкохватов потом еще долго гоняли по лесам. Вот до чего доводит ненависть, это урок всем нам.

Мои предки, должен с гордостью заметить, не участвовали в этой авантюре, как и многие другие! Впрочем гномам Синих гор это уже не помогло. Рассеянные по склонам и пещерам Эред Луина гномы фактически стали жить натуральным хозяйством. Кроме того, выжившие крепкохваты относились к остальным гномам с презрением, они считали, что те их предали тем, что не помогали в войне с эльфами. Несмотря на противодействие эльфов Эред Луина, крепкохваты постепенно, столетие за столетием, снова набирали мощь, постепенно устанавливая контроль над поселениями гномов. Со временем они добрались и до Долины колец, в которой жила моя семья. Я тогда был еще совсем мальцом и практически ничего не помню. Мой отец говорил, что крепкохваты установили жесткие порядки и не скрывали своих намерений объединить гномов Синих гор и снова напасть на эльфов. Вполне возможно, что рано или поздно началась новая война, которая для гномов Эред Луина скорее всего стала бы последней.

Все изменилось, когда в Эред Луин пришел Трайн со своим сыном Торином. Длиннобородов было не так много, всего несколько сотен, но Эред Луин изменился раз и навсегда. Длиннобороды были прекрасно вооружены, умели очень многое и привезли с собой немалые богатства (по крайней мере, по сравнению с нищетой синегорских гномов). Не долго думая, они заняли бывшую эльфийскую крепость Гондамон. Не надо думать, что они выгнали оттуда небольшой гарнизон эльфов, ничуть. Так как у длиннобородов не стояли за спиной тысячелетия кровавой вражды, им удалось договориться с эльфами и выторговать себе эту крепость для обжития.

Я помню, как отроком со своим отцом мы часто ходили в Гондамон, где отец работал на перестройке крепости, как, открыв рот, я наблюдал за тем, что могут творить гномы из камня. Потом длиннобороды построили порт Келедул и начали продвигаться выше в горы. Я помню, как начиналось строительство Врат и Чертогов Торина. Я тогда уже был молодым гномоv и вовсю охотился по лесам Долины Трайна и Нижних земель, снабжая провиантом строителей. Мой отец, уже слишком старый, чтобы охотиться, тоже работал на этой великой стройке. Много замечательных историй он услышал у длиннобородов, многому научился от них. Там же он, увы, и умер, однажды надорвавшись. Мать ушла вскоре за ним. А младшую сестру я выдал замуж за одного мастеровитого бригадира.

Нельзя преуменьшить то значение, которое сыграло это строительство для гномов Эред Луина. По сути это был новый расцвет цивилизации казад в Синих горах. Во время строительства этого города гномы Эред Луина и длиннобороды перемешались между собой, многому научились друг у друга, умелые выходцы из Эребора нашли новые рудные жилы. Но самое главное, длиннобороды помирились с эльфами. Снова закипела торговля, издели из серебра и железа потекли к эльфам Башенных холмов и Эред Луина, далее в Шир и даже в Бри, а навстречу пошли подводы, груженные зерном, одеждой и др. Гномы перестали угасать, теперь они могли жить в безопасности за крепостными стенами, не боясь нападений гоблинов, теперь было достаточно еды и было кому продавать свои товары, теперь можно было рожать детей, не плача над их горькой судьбой прозябать в нищете и постоянно опасности. Особенно расцвели Чертоги под руководством Торина, не зря их назвали Чертогами Торина! Он в них вложил всю свою душу и тоску по Эребору.

Даже многие из крепкохватов поначалу радостно принимали участие в строительстве и признавали власть длиннобородов. Торина они боялись и уважали. Но их природа взяла свое. Благодаря открытию торговли, они смогли вооружиться и привлекли многих на свою сторону, подстрекая снова обратить оружие против эльфов. Даже как-то подозрительно быстро они нарастили свое могущество. Откуда-то у них появились немалые деньги и странное влияние. Впрочем, будущее показало откуда все это взялось. Ну, а что случилось после отъезда Торина и Компании, вы и сами знаете. Скажу только, что я ни секунды не колеблясь, встал на сторону длиннобородов и никогда об этом не жалел.

Стирбьорн, сын Лагмальда. Родился в Железных холмах в 2889 году.

Отец постоянно пропадал в походах, моим воспитанием и воспитанием младшего брата Норрварга поначалу занималась мать.
В год 2901 несколько гномов и среди них моя мать умерли от непонятной болезни. Ходили слухи что болезнь была
наслана одним из орков-шаманов, большие отряды которых были замечены около Железных холмов.
Отец, убитый горем, поклялся отомстить и когда пришло известие от разведчиков с поверхности о новой банде орков,
вместе с группой гномов отправился в карательную экспедицию. Это был его последний поход.
Во время дележа добычи возник спор с одним из старших в группе и после этого отца в походы не звали.

Лагмальд решил посвятить дальнейшую жизнь кузнечному делу и воспитанию сыновей. Так я начал постигать секреты кузненого дела.
Больше всего меня привлекали сверкающие доспехи, а брат Норрварг тяготел к оружию. С детства я обладал вспыльчивым и взрывным
характером. Однажды, во время работы по добыче руды, я краем уха услышал разговор и насмешки гномов, стоявших неподалеку.
Среди них находился сын того самого гнома, с которым сильно повздорил мой отец во время последнего похода. Услышав оскорбления
в свой адрес и адрес моего отца, я не вытерпел и тут же полез в драку. Дальше все как в тумане... Помню только, что я
бил его и никак не мог остановиться. Меня пытались оттащить, но это было бесполезно. В результате меня оглушили сзади по голове
и я потерял сознание. Очнулся я дома, напротив сидел угрюмый отец и младший брат. Как оказалось, того гнома я забил почти до смерти.
Отец очень долго молчал,а потом сказал, что мне придется уходить. Хоть и были свидетели, что зачинщиком и подстрекателем драки был не я,
совет старейшин, куда входил его отец, скорее всего вынес бы решение о моем изгнании. Поэтому было принято решения уйти самому.
Отец посоветовал отправляться в Синие горы, где жил его брат.

Собрав вещи я отправился в далекое путешествие.
В Сумеречье, я повстречался с двумя эльфами, с которыми в ходе беседы мы немного разошлись во мнениях по поводу их места и места
гномов в истории Средиземья. И после пары громких ругательств, я опять полез в драку, поскольку других методов решения спора не знал.
Об исходе этой драки я рассказывать и вспоминать не хочу, лучше и не спрашивайте, но с тех пор эльфов я стал "недолюбливать" еще сильнее, чем раньше.
Направившись дальше по старой лесной дороге, я вскоре догнал группу гномов с Одинокой горы держащих путь в Бри.С ними и прошел через троллистое плато и пустоши.
В Бри я встретил одного из старых знакомых отца и остался у него работать в кузнице. Все свободные деньки я проводил в за работой и элем,
так как деньги и пиво любил больше всего на свете. Через 2 года с одним из торговых обозов пришла новость из дома. Отец попал под завал
и "горы забрали его себе".

Младший брат Норрварг отправился на Одинокую гору и как такового дома у меня не стало. Вспомнив завет отца,
когда он отправлял меня в дорогу, я все же решил добраться до Синих гор и повидать своего дядю. Во время путешествия меня сильно поразил Шир,
много слышал до этого о хоббитах, но никогда не видел вживую, редкие посетители Бри не в счет. Оценив гостепреимство и доброжелательность,
чего не увидишь среди равнодушных людей и высокомерных эльфов, я искренне проникся любовью к народу полуросликов.
Пока шел через Шир я даже реально потолстел, что не может не радовать. Вот так, через 3 года после ухода из дома я, все таки достиг Синих гор.
Все, что я знал про дядю это имя Хольмстад и название братства, в котором он состоял. Дядя, как оказалось, давно погиб в одной из стычек с орками.
Я решил больше не искушать судьбу и осесть в Синих горах. Так я оказался на пороге "Братства Стали"...

Блин, вдохновение ушло на полпути.

Бета-версия:

Когда отец наш Ауле, уходил из Средиземья, чтобы вернуться только в последние его дни, многим он одарил любимый свой народ. Кому то подарил знание Золота и прекрасные украшения выходили из их Тиглей, кому то знание серебра и не было нечисти, устоявшей перед их шедеврами... Нашему Клану он подарил Секрет Стали.
Не осталось стариков, кто видел это лично, но... остался старый завет. "Мы не боги, не гиганты, просто Гномы. Секрет Стали стал нашей тайной. Познай его во всей полноте, ведь нет никого на свете, кому ты мог бы довериться полностью. Ни мужчине, ни женщине, ни животному. Клинку- можешь"
Я родился в семье Тана. Тана Кирка. Но... отец очень скоро покинул нас, погибнув в тяжелом бою. С тех пор у меня две цели. Вести клан, Таном которого я выбран и отомстить за отца... Сейчас я близок ко второй цели как никогда, с первой же, стараюсь справляться, при помощи Совета.

История Митраса


Митрас не знал своих родителей,он жил с чужой семьёй с фамилией Эрлады.Митрас не знал что такое война и ни когда не дрался с другими гномами,но когда вспыхнула война между орками отец Митраса стал учить его навыкам стража чтоб он смог защитить мать вместе с отцом.Они бились до конца но отец Митраса погиб от удара мечом,Митрас разозлился и стал сражаться с такой силой с которой он ни когда не сражался и вот гномы одержали победу а когда Митрас подошол к отцу он сказал
-Сын ты должен зн...ать
-Что знать папа
-яя..не твой от.....
-папа нет!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Митрас не когда не забудет этого дня и теперь если он видет врага он летит на него с такой злостью что он убегает от испуга.И вот Митрасу надоело что у него нет друзей или даже знакомых он отправился в путь для поиска друзей и вот однажды он нашол БРАТСТВО СТАЛИ он спросил кто вы и один из них под именем Наргор сказал мы те кого боится Саурон.Я сказал
-можно ли мне войти к вам?
-Это не я решаю,а наш герольд Наугландур
И тут Митрас понял что это то что он искал.
Дальше память Митраса была потеряна и никто не знал вошол он в это братство или нет.

Я первый рассказ случайно стёр а всё сначало писать я уже не смог забыл что писал это что я смог написать ещё

2907, май 21
Где-то в глубине Серых гор в благодатной для нашего рода места, на свет явился
гном, назвали его Аркорин, отца его звали Сандин-Каменотес, был он потомок Борина.

2909, октябрь 1
Аркорин проходит старинный родовой обряд выбрав эмблему "Арбалета и Топора". Это удивило всех присутствующих там.
Обряд сей интересен, молодого гнома помещают в центр темной комнаты с завязанными глазами, вокруг него пять невысоких каменных
столиков на которых лежат по эмблеме военного искусства: Эмблема " Двух топоров", Эмблема "Топора и лютни", Эмблема "Арбалета и
Топора", Эмблема "Щита и топора" и Эмблема "Руны и топора" . По стенам этой комнаты выстраиваются его родные и близкие и
начинают громко топать и хлопать в ладоши восхваляю род свой и предков своих, испытуемый начитает кружится на месте и когда
прерывается шум он останавливается и берет эмблему. Так случалось что до этого в роду его были воители и стражи и он был первый
кто получил эмблему Охотника.

2919, июнь 26
Покидает Серые горы и уходит в Деэл, оттачивать свое воинское умение, охотясь на темных тварей.

2926, март 16
Спустя почти семь лет, Аркорин возвращается в родные места и обучается у отца ремеслу. Сандин-Каменотес был потомком Борина,
Борин же являлся сыном короля Наина II, в свою очередь Наин II был прямым потомком Дьюрина Бессмертного. Надо сказать что Гимли,
Друг Эльфов, был в родстве с Аркорином и приходился ему, хоть и пятая вода на киселе, пятиюродным братом. Но вернемся к ремеслу.
Отец Аркорина обладал тайными знаниями обработки камня и знании эти передавались лишь только на смертном одре. Как порядочный
гном, сын принимал уроки отца и учился всему чему только можно было, достигнул мастерства Аркорин собирает небольшой отряд
гномов и идет в Железные горы дабы увеличить красоту тамошних чертогов.

2928, апрель 3
Путь к Железным Горам был почти без происшествий, но всеж было одно, но веселого характера! Нарор, юный гном перебрал эля не
удержался на ногах и свалился в кусты, да так тихо, что ни кто и не заметил его пропажи. Было пройдено около 2500 гномьих шагов
прежде чем стало ясно, что Нарора нет в строю. Случился переполох и Аркорин с Ури пошли назад отыскать пропавшего гнома, у всех
были подозрения на орков лазутчиков и все были на готове, тем временем Нарор пришел в себя и понял что валяется в кустах, встав
на четвереньки он выполз на дорогу и уткнулся лицом в щебень и землю, ну не было у него сил встать, зоркий глаз Аркорина увидел
его лежащим на дороге и подумал что он убит. С горечью на лице Ури и Аркорин подошли к Нарору, но какого же было удивление,
когда они увидели как юный гном сопит и кряхтит. Радость и улыбки сменили печаль на лицах и они взяли под руки Нарора и потащили
к отряду. С тех пор Нарора стали величать, Нарор-Бедолага

2936, февраль 23
Прошло примерно восемь лет Аркорин вернулся домой еще более умелый и еще более храбрый, юность на лице уступило место мужеству.

2941, июнь 9
Небольшой отряд орков нападают на обитель гномов, орки повержены, но смертельно ранен отец Аркорина. Сандин-Каменотес передает
великие знания о работе по камню сыну и покидает мир. Аркорин клянется отомстить за гибель отца и убивать каждого орка что
попадется ему на пути.

2941, июнь 11
Аркорин не может смирится со своим горем и уходит скитаться из Серых Гор в неизвестном направлении.

2955, май 2
Приходит в Ривенделл, надеясь найти ответы на многие вопросы. Побыв около шести лет в покое и размышлениях, Аркорин решает пойти
в Бри потом в Шир а из Шира к Голубым горам.

2961, октябрь 14
Отравляется в Бри.

2962, сентябрь 30
В Шире Аркорин пробыл около 10 лет, уж больно понравился ему тот край, но друзей там он не обрел, так как был вечно в
размышлениях.

2971, январь 17
Аркорин в Голубых Горах, годы посеребрили ему его голову и бороду, его печаль не унялась. Он решает остаться дабы научить
молодых гномов обработке камня. Гномы прозываю его Аркорин-Оживляющий Камень. Там он слышит о добром гномьем клане о умелых
ремесленниках и великих войнах о Братстве Стали. И решат вступить в их ряды. Тан Дэйн сын Кирка, как и Аркорин потерял отца
из-за орков.

2995,
Отравляется в Кхазад-Дум.

После долгих скитаний Аркорин возвращается в Серые горы, дабы продлить Род свой и передать знания о камне.

В очередной раз заехав в Серые горы домой, Аркорин пошёл новым путём, да сели ему не ведомый, дорога была полна тьмы, тропка узка и уж больно глубока была пропасть. Ноги ранее всегда были надёжной опорой Аркорину, но подвели в этот раз, тьма и пропасть поглотила бесстрашного гнома Аркорина. Аркорин пал сраженный пустотой.

Я появился на свет в 2992 году в чертогах под Одинокой горой. Отец мой был искусным камнерезом и ювелиром. Я единственный сын и поэтому отец хотел чтобы я пошёл по его стопам. С раннего детства он обучал меня искусству рудознатцев, а также ремеслу ювелира. Долгие годы я помогал отцу в его мастерской. Я обучился гравировать металл, камень, дерево и стекло, создавать филигранные украшения из золотой и серебрянной проволоки, изумруды, сапфиры и топазы после моей огранки наполнялись небывалым блеском и ярко играли на солнце.
Но меня всегда манили грохот ударов молота по наковальне, жаркое пламя кузни и холодный блеск клинка. С замиранием сердца и завистью я наблюдал за обучением подмастерьев Братства Стали, которое славилось своими мастерами-оружейниками. Целью моей стало постичь всю глубину ремесла оружейников и добиться вступления в Братство Стали. Узнав о том, что я пошёл против его воли и не хочу продолжать династию ювелиров, а хочу стать оружейником, отец в ярости выгнал меня из дома. Ох, и хлебнул я лиха вдали от родительского кров. В странствиях мне приходилось сталкиваться
с гигантскими пауками, отбиваться от стаи голодных волков, а однажды я случайно залез переночевать в пещеру,которую облюбовал огромный медведь и насилу унёс ноги...
Моя густая рыжая борода всегда вызывала зависть, благодаря этому я получил прозвание Густобородый.
Ещё скажу я вам лучше нас, гномов, нет никого. Никто не сравнится с нами силой и мастеровитостью, ни эти выскочки люди, ни мелкие пакостники хоббиты и уж тем более эльфы, напыщенные бездельники и болтуны, которые только и умеют брюзжать и ныть о том, что их времена прошли. И они ещё смеют заявлять, что они Перворождённые!!! Клянусь своей бородой,
всем известно, что первыми появились именно гномы!

Квенту в дальнейшем постараюсь исправлять и дополнять

Что ж.... Пришел мой черед стать песчиной в огромной пустыне, истории Браства Стали и воздать почести ушедшим воинам прошлого.
Итак, новая страница.

...из личных воспоминаний....

Родившись в семье профессионального, потомственного воина я был обречен стать таким же - ограниченным салдофоном с комплексом комадира. Муштра была даже дома, дед погибший в битве с драконом, которых в его время водилось множество, хорошо воспитал отца, но крайне однобоко.... Впрочем, постараюсь обо всём попорядку.

Мой отец - Олаф Мифрильное Сердце, состоял в дружине нашего узбада Деина Короля Железных Холмов и большую часть времени провел в разведке и военных походах, а остальное время занимался ремеслом и по совместительству моим воспитанием. Он всегда говорил, что дварф, в первую очередь создатель и уже только потом разрушитель, но когда я спрашивал зачем же тогда он стал воином, отец усмехаясь отвечал мне: "Добро должно быть с кулаками, а наше хрупкое, пусть и каменное искусство, требует зашиты". Учитывая, что большую часть времени он проводил в походах и разведке, охране караванов эльфов и различных воинах, то я появился в семье достаточно поздно, когда отец уже нажил себе несколько десятков шрамов, лишился одного глаза, но приобрел уважение и статус в обществе, а в дружине так и вообще был один из самых старых и опытных дварфов с непререкаемым авторитетом. Он крайне отрицательно относился к тому, что я интересовался, чем то помимо военного искуства и ремесла, несмотря на то что я почти всё свободное время проводил сначала в забоях и шахтах, занимаясь самой грубой и тяжелой работой, потом помогал ему или нашему родовому кузнецу в кузнице, раздувая мехи и чиня инструменты. Любая попытка самостоятельного развития натыкалась на его каменные подзатыльники и ворчание о том, что я позорю свой род. Но я ему даже благодарен, ведь не будь такой опеки и контроля, я бы ни за что на свете не стал, тем кто я есть.
Первый действительно серьезный конфликт произошел достаточно рано, когда я только-только учился изготавливать свои первые доспехи, основанием для него послужило, то что параллельно с выполнением его задания, я изучал конструкцию и процесс изготовления эльфийских луков. Найдя у меня заготовки для первого, самого простого лука, он поколотил меня и в наказание отправил в новую, только открывшуюся шахту с каменным углем. Его кулаки я запомнил навсегда и как частно бывает в молодости, поклялся, во что бы то ни стало научиться стрелять из лука. Прошло несколько лет, отец успокоился и я вернулся к своим обычным занятиям - ковке доспехов, фехтованию и игре на арфе, но лук я так и незабыл. К тому времени очень удачно началась война с орками, которые попытались захватить наши рудники и отец вместе с дружиной и узбадом отправились в карательный поход. Время его отсутствия я провел с огромной для себя пользой, я не только изгтовил себе лук, но и научился приемлимо из него стрелять, наковал себе кучу разнообразных наконечников и испытывал их на практике.
Шло время. Отец вернулся, но без руки. Левую руку по плечо ему отрыг варг, в плену у орков и несмотря на то, что братья его освободили, карьере профессионального воина пришел конец.

С этого момента я активно начинаю изучать ремесла, с помощью отца и его каменных подзатыльников, параллельно он рассказывает мне о внешнем мире, о противниках и их уязвимых местах, о тактике и управлении дружиной. Поэтому когда спустя 57 лет Даин кидает клич о сборе отряда для поддержки Короля Под горой, я с радостью иду на сборочный пункт, чтобы отправиться в свой первый поход.

Дорога почти незапомнилась мне, пещеры и горы, перевалы и тропы, привалы, дозоры, разведка - обычная походная рутина. Зато бидва запомнилась мне навегда. Битва Пяти Воинств. Там я получил своё первое ранение и первый шрам и как ни странно это были когти варга разорвашие мне мягкие ткани на левом предплечии. Я счёл это верным знаком, но страшной была битва. Многие остались на поле брани, а с ними и Торин Дубощит Король Под Горой.

Королём Под Горой стал наш узбад - Дейн Второй, сын Нейна, а мы остались при нем. В награду я получил достаточно золота чтобы стать вполне состоятельным дварфом, а работы в нашем королевстве было столько, что хватило бы и на несколько моих жизней. Я отправил весточку родителям, в которой рассказал, обо всем и о том, что остаюсь Под Горой навсегда, хотя ответа я так и не получил, думаю отец остался мной доволен. Увлечений арфой, стрельбой из лука и следопытством я небросил, отчего часто ловил на себе недоумевающие взгляды соплеменников. Один из напарников по мастерской рассказал мне, что недалеко от Одинокой Горы живет и развивается обособленное братство дварфов, он назвал его Братство Стали и отметил, что там собираются самые прогрессивно мыслящие дварфы и от того считаются у наиболее консервативных и старых дварфов маргиналами, с непотребным поведением. Я твердо решаю с ними познакомиться.

Найти их оказалось просто, познакомиться и найти взаимопонимание еще проще, ведь мы мыслили примерно одинакого! Такого я неожидал! С тех пор, начался новый этап моего жизненого пути - я Стейн, сын Олафа Мифрильного Сердца стал полноценным членом Браства Стали, под предводительством Дейна, сына Кирка, да удлиннится его борода и годы до бесконечности!

*...тщательно отрисовав последнюю руну своей истории, ставшей неотъемлимой частью истории Браства, Стейн, сын Олафа взял горсть каменного угля и преподнёс эту жертву Вечному Пламяни Памяти, затем встал и тихо вышел глубоко задумавшись.*

Некогда братья, теперь – боевые соратники и конкуренты. Судьбы этих трёх гномов печальны. Тяготы жизни в боевом клане, суровые испытания и безжалостные враги – всё в их жизни граничило со страхом и животным желанием выжить. Многие лета они проводили в охоте на ужасных зверей, чьи лики не дано было увидеть остальному миру.
Но привычные вещи изменились, когда почти весь их клан вырезали дракониды льда.

Стылая грязная кровь орков опутывала гномьи перчатки. Пальцы, сжимавшие осколки испорченной руны Боли, покрылись коркой льда. Хладные ветра бешено трепали волосы и тёмный плащ. Виллибад, сын Беровальда, замерз, но ясные карие глаза пронзали врага, изучая его повадки, предсказывая последние маневры в его жизни.
- Это никчемное отродье!.. Ты действительно думаешь, что нам следует рисковать жизнью клана ради убежища в ворохе шкур?! - Сунниульф, не подумав, что говорит, уязвил брата.
- У нас впереди ещё многие мили пути. Если нам не отбить то убежище, возможно, мы никогда не пройдём этот перевал!
Гневу Сунниульфа не было предела - он не мог найти нужных слов.
- Это безумство... Я знал, что смерть отца может поразить тебя так глубоко в сердце, знал, что нельзя избирать тебя таном!.. Рисковать жизнью сотен кхазад непозво... – Сунниульф не успел договорить своих последних слов – его опрокинул Арновальд, старший из братьев.
- Друзья, на вас лица нет! Считаю, что ежели судьба преподносит нам столь щедрый подарок - им следует воспользоваться. Я, отчасти, согласен с Виллибадом.
Взглядом Арн грозил Сунниульфу. Тот поспешно отошёл, бормоча что-то под нос. Арновальд подоспел вовремя: минута промедления – и уже не гномы охотились бы на орков, а орки, заслышавшие хруст сломанной челюсти, на гномов.
- Вилл, ради нашего клана я готов на всё. Раз ты наш новый тан - тем более.
- Спасибо, Арновальд. Я ценю это.
Братья чувствовали что-то. И этим «чем-то» были грядущие перемены.
Арновальд раскурил трубку и задумался....
Молчание затягивалось.
- Твоя воля закон, – казалось, что Арновальд ещё надеялся переубедить Виллибада в его решении, но новый тан это чувствовал.
- Надеюсь, в бою ты покажешь себя в высшей степени похвально.
Через полтора часа Виллибад объявил набор рекрутов.



Арновальд знал, что орки далеко не глупцы, как кажется на первый взгляд. Это суровые и опытные воины. Многие километры внутри гор пронизывают нескончаемые пещеры и проходы, кишмя кишащими этими тварями. Также он понимал, что об этом знает и нынешний тан, подвергавшей себя и свой клан столь большой опасности. Это его пугало.
Виллибад находился у края скалы, закрывавшей его от орочьих глаз. Позади него стояло несколько опытных воинов, в число которых входили его братья, пара ветеранов и стяг новобранцев. Казалось, у них был шанс на победу...

Орки не ожидали нападения. В первые же минуты боя многие из них пали под калеными стрелами кхазад, но ближний бой не предвещал ничего хорошего. Хирд проломил оборону орков, оглушая их щитами и зарубая топорами. С неба на врага лился стальной дождь и молнии из центра строя, но казалось, что оркам нет конца.
Первыми пали щитоносцы, ощетинившие хирд – самые сильные орки разбегались и прыгали на гномов, раскрывая их под атаки копий. После – копьеносцы, которых выдирали из строя, выхватывая за древки оружия. С каждым мгновением гномов становилось меньше.
В бою тяжело ранили Арновальда. Сунниульф, не имея больше мочи сражаться, взвалил брата себе на спину и был вынужден приказать оставшимся кхазад отступать, несмотря на то, что Виллибад со своими ярыми приверженцами продолжали сражаться.

Бой шёл долгие часы, но для Виллибада они оказались мгновениями. Когда боевой раж и пелена ярости спали с его очей, вокруг уже никого не было. Не было ни гномов, ни орков. Только трупы. Кучи трупов и кровь на талом снегу.

Обессилив, он выронил руны из обожженных рук, упал оземь и проклял трусость братьев.
_________________________________________________________________________

Долгие годы Виллибад скитался в поисках своих братьев и клана. Он узнал, что в городе Бри живёт гном из некогда увядшего клана Тишины. Его клана.
Несколько месяцев пути казались вечностью. Его переполняли множества чувств: он не знал, будет ли это Арновальд, Сунниульф, или кто-то из его знакомых, не знал, что тогда произошло, не знал, как отреагируют на то, что он выжил. Но одно он знал точно – в ту ночь что-то внутри него сломалось. Исчезло то, что народы Средиземья называют жалостью и то, что называют моралью.



Это был Арновальд. Из разговора с ним Виллибад узнал: младший брат не хотел бросать его, но поступил так из-за того, что боевой раж Виллибада раскалил воздух вокруг него докрасна, и его уже невозможно было остановить – его руки охватило священное пламя рун. Через полгода Арновальд был вынужден присоединиться к некоему Братству Стали, а вслед за ним последовал и Сунниульф.
Радости Виллибада не было предела! Чуть позже, когда он начал приходить в себя и спрашивать о судьбе Сунниульфа, Арновальд ответил, что его уже давно нет в живых.
- Это... шутка, Арн? Ты ведь шутишь? – Виллибад, было, улыбнулся и хотел рассмеяться, хлопнуть брата по плечу, но...
Арновальд молчал.
_________________________________________________________________________

Виллибад вступил в Братство Стали по настоянию Арновальда, убедившего его в том, что с чего то нужно начинать новую жизнь. Первые месяцы были тяжелы, ведь Вилл почти все время проводил в изучении древних фолиантов о мастерстве рун – ему и брату в скором времени необходимо было отправиться на Эттенские Высоты, где им предстояло предстать перед судьбой и отдать свои жизни во имя мира в Средиземье - стать героями. Навечно.

Цитата(Тэльхар @ 20.5.2009, 0:40)

Очень впечатлило, браво!

Цитата(Наргор @ 20.5.2009, 3:16)

эх... прям за душу берет...

Цитата(Паромур @ 20.5.2009, 13:53)

Неплохо написанно.
Только, Виллибад, сюда добавил бы квенту тоже: http://bratstvo-stali.ru/forum/index.php?showtopic=164

Цитата(Наугландур @ 20.5.2009, 15:27)

Виллибад. супер!!!
P.S. (Тема перенесена)

Цитата(Виллибад @ 20.5.2009, 16:20)

Спасибо большое за столь лестные отзывы! Я старался.

P.S. Если вы не заметили - это связующая квента между моим старым персонажем (Сунниульфом), новым (Виллибадом), а так же с персонажем друга (Арновальдом). О как!

Из воспоминаний Гаморина Берсерка.
I
- Держать строй,- разрозился громом голос воеводы.
Нечисть накатывала волнами, не ослабляя ни на минуту свою безжалостную хватку. Гномы бились как единый организм, Хирд из стали и копий это идеальная машина для уничтожения противника.
стоять до последнего этот чертог, останется за нами, - голос воеводы подбадривал воинов, заставляя их биться с еще яростней.
Они двигались вперед прорезая себе путь сквозь врагов, как раскаленный нож масло, никакой пощады врагам, иначи они будут сжигать их дома и убивать детей, убить всех до последнего. Гномы не утомимы, гномы безжалостны, в бою им нет равных.
- Гаморин стой, вернись в строй.......... но он уже не слышал что ему кричат в голове как будто что-то щелкнуло, он вырвался из строя нарушая боевые порядки, и вихрем сверкающей стали врезался во врагов.
Ни кому не будет пощады, - раздовались крики Гаморина, он уже не понимал что делает лишь крамсал, рубил, колол, не замечая ни чего во круг. Кровавая пелена боя затуманила его рассудок.
Эту маленькую войну гномы выиграли, правда ценой не малых потерь.
Гаморин стоял в центре залы и наблюдал как несут его погибших братьев, его доспехи были покрыты кровью убитых врагов.
- Гаморин, - кто-то положил сзади ему руку на плечо - твоя заслуга в битве не мала, но кровь погибших братьев, на твоей совести, тебе приказали держать строй, кричали что бы ты остановился, мы Гномы бьемся Хирдом тебе ли этого не знать.
- Я..... не понимаю, мы же победили, - только это он и смог сказать.
- Победили!!!! ты смеёшься, какой ценой. Да ни одна победа не стоит убитого Гнома. Гаморин тебе не место среди нас, твоя ярость слишком высока, словно берсерк врубаешься в ряды врагов, посмотри на погибших это твоя вина. Нарушив порядок Хирда ты сделал нас уязвимыми. Уходи, постранствуй по миру, когда нибудь ты осознаешь всё, быть может и мы тебя простим.....
II
- Клинок продолжение твой руки сын, ты должен слиться с ним воедино, лишь тогда станешь великим мастером, Берсерком.- Гаморин впоминал слова отца сидя в таверне «Забытый приют», и ему становилось лишь хуже на душе. Чему ты меня научил отец, я подвел своих братьев в бою, и теперь вынужден странствовать по миру.
Вот вошла какая-то группа людей, один из них бросил взгяд на Гаморина.
- Здравствуй, не часто в наших краях встретишь гнома, могу ли я угостить тебя выпивкой,- странный незнакомец явно хотел ему понравиться, - меня зовут Амхадион мы с друзьями ищем храбрых воинов для одного дела.
- Какого дела ? - сказал Гаморин.
Амхадион произнес шепотом, - Гномы ведь любят золото, а я знаю где его можно раздобыть и не мало.
- Так пойди и возьми своё золото чего тебе надо от меня, - Гаморин начинал злиться, ему не нравился этот навязчивый тип.
- Видишь ли, как я погляжу ты боец отменный, а среди нас лишь пара достойно владеет клинком, к тому же там не мало гоблинов и в четвером нам не справиться, нужен пятый храбрый воин.
- Допустим, я пойду с вами, какая моя доля, - золото да, это хорошо, остальное Гаморин уже переставал слышать, ему уже казалось что он держит в руках эти звенящие монеты.
- Все делим поровну, ну так как договорились, - Амхадион протянул руку.
- Идет, - Гаморин пожал руку, и Амхадион тут же устремился в сторону своих друзей.
Ранним утром группа из четырех людей и одного гнома, направилась в сторону Минас Эриол, уже на подступах на них напали гоблины и волки, но это их не остановило.
- Вот оно золото о катором я говорил, - закричал Амхадион.
Действительно его было много, так сразу все и не унесешь, думал Гаморин.
- Мы богачи теперь всю жизни буду ни чего не делать, - они кричали и прыгали от радости, не понимая что тем самым привлекают к себе внимание.
- Тише к нам кто-то идет, - сказал Гаморин.
В тот самый момент пока люди были заняты набиванием карманов и бурдюков золотом ворвались гоблины. Гаморин не успел ни чего сделать как голова одного из его спутников покатилась по полу.
- Быстрей уносим ноги, - кричал Амхадион.
И они побежали к выходу прорубая себе дорогу. Гоблинов становилось все больше, а бежать все тежелее, золото этой крепости явно не хотело покидать своих стен, и отпускать наивных смельчаков.
- Я их задержу бегите, - Гаморин отдал свой набитый доверху бурдюк золотом Амхадиону а сам достал второй топор,- подходите мерзкие выродки, сегодня вы узнаете ярость Гнома!!!!
Отбиваясь от врагов Гаморин двигался в сторону выхода, но бывало что на мгновение он забывался и бросался очертя голово в гущу врагов. Убив последнего как ему казалось гоблина он уже было повернулся чтобы убежать, но тут подлая стрела вонзилась ему в грудь пробив тяжелые доспехи. Гаморин рухнул на землю и потерял сознание.
Веки были не подъёмны как скала, боль пронзила его сознание, но Гаморин был этому только рад, ведь это доказывало что он все еще жив. Ведро холодной воды окатило его с ног до головы, он открыл глаза и увидел перед собой гнома, как же он был рад.
Что-то здесь было не так, - почему у меня связаны руки, - возмутился Гаморин.
- А ты думал длиннобород, что мы вот так вытащив тебя из лап гоблинов разрешим тебе разгуливать по нашей крепости, - ехидно сказал гном.
- Где я ? ты же гном развяжи меня!!!
- Я Крепкохват!!!! и это крепость Тандобел, наш вождь решит завтра как с тобой поступить, но не надейся на благополучный исход, а пока наслождайся последними минутами своей жалкой жизни длиннобород.
Что ж опять я влип в историю,- подумал Гаморин, - надо отсюда выбираться не дожидаясь утра, но сначала надо поквитаться с этим наглым крепкохватом, тем более что у него на поясе висели мои топоры.
Гаморин нашел острый выступ на стене и перетер веревку. Приоткрыв дверь он выглянул в коридор. Всего лишь пара стражников, охраняли коридоры, он обошел их стороной что бы они его не заметили. Свернул на право и увидел того крепкохвата, у которого были его топоры. Гаморин бросился на него, схватив его за шею он выдернул один из топоров и со всего маху нанес удар по голове, которая разлетелась как спелый арбуз.
Забрав свои топоры он бросился на утек, но не зная куда бежать, забрел в одну из залов где стоял вождь со своей свитой. Ни раздумывая ни минуты Гаморин бросился в бой, быстро расправившись с приспешниками он остался один на один с Крепкохватом вождем.
- Тебе отсюда не уйти длиннобород, мои братья тебя все равно прикончат, - злобно кричал крепкохват.
- Ну это мы еще посмотрим,- с ухмылкой на лице сказал Гаморин и его топоры засверкали в тусклом свете факелов.
Вождь был опытный боец и он умело парировал удары Гаморина. Гаморин начинал злиться что не может попасть по этому подлому трусу, и тут он начал снова ощущать это чувство упоения битвой её прелесть, топоры начали мелькать с огромной скоростью, ни кто не мог выдержать такой натиск ярости, вождь сделал ошибку и напоролся на рубящий удар, потом еще на один и еще, его тело упало замертво. Гаморин сорвал с его шеи медальон и в этот момент в комнату ворвалась стража, он развернулся в сторону окна и прыгнул в него расчитывая лишь на то что не разобьётся на смерть.....

Собственно эта история - очень далекое будущее, а точнее 32 век нашей эры, если судить по земному летоисчислению. Земля разрушена гигантским метеоритом, а человечество расселилось на 142-х открытых мирах, разделившись на Русскую Империю, Поднебесную империю, Союз Демократических Миров и Вселенский Халифат. Некоторые миры не захотели присоединяться ни к одному из государств. Нынешняя история повествует об, удачливом и не очень, ученом с Таргола, одного из таких миров . Итак, приступим.


- Друзья, я хочу вам представить свое новое изобретение, - с этими словами профессор Анор-Тан снял покрывало с небольшого столика. На столике лежал обруч, довольно изящного вида. Не услышав удивленных возгласов, он пояснил – это, коллеги, «машина времени». После этих слов зал загудел, словно улей.

Все началось с приглашения. Однажды, придя домой, профессор Анор-Тан с удивлением обнаружил в «ящике» приглашение на научный симпозиум. За всю его карьеру в институте квантовой физики это было впервые. Отложив письмо на потом, профессор подошел к БСМ (бытовому синтезатору материи) и прикоснулся ладонью к его панели. Тихо заурчав, синтезатор выдал необходимую норму продуктов для поддержания здоровья в организме. Профессор быстро перекусил, и спустился в лабораторию. Сев за рабочий стол, он вызвал письмо снова и, пробежав его глазами, вызвал документ разработки уже упомянутой машины времени. Этот проект он начал создавать с позволения Русского Императора. И раз уж представился такой случай утереть нос «коллегам», решил его завершить, тем более что до симпозиума было еще 400 авалонских дней.

вернемся снова на симпозиум.

Собравшиеся со всей Империи ученые, пытались перекричать друг друга, поэтому шум в зале стоял невероятный. В конце концов, организаторы мероприятия смогли утихомирить их. И раз уж заявление Анор-Тана вызвало такой ажиотаж, то конферансье разрешил высказаться нескольким авторитетным ученым. Первым взял слово академик Натанов. – Скажите, профессор, вот вы создали эту так называемую «машину времени» и это хорошо, но где гарантии, что она не будет использована для дурных целей. Ведь даже после войны с сшерсами в мире осталось много недовольных, которые без сомнения узнают о таком весьма ценном для них изобретении.
– О, не беспокойтесь, дорогой Павел Вениаминович – ответил Анор-Тан - это устройство не может повлиять на время. Оно позволяет только наблюдать за событиями от лица любого из их участников или как сторонний наблюдатель.
– Но ведь тогда мы сможем увидеть, что ждет нас в будущем, и если там окажется слишком плохо – всегда сможем его изменить. Данная реплика принадлежала другому видному ученому – Исмаилу Джабраилову. Усмехнувшись, профессор Анор-Тан, ответил
– К сожалению, возможности увидеть будущее это устройство не дает. Давайте я поясню как она работает. Здесь все очень просто и интуитивно. Обруч одевается на голову и совмещается с У-разъемом. После чего достаточно мысленно вызвать меню устройства. Так же оно позволяет выводить на голо-экран все, что увидел его оператор. Это очень ценное изобретение для историков, а так же для всех кто историей интересуется, так как позволяет присутствовать при любом событии, каком только захотите. Давайте я покажу. – с этими словами Анор-Тан одел обруч на голову и включил портативный голо-экран.
– Я могу отправиться в любой момент прошлого, но после того как прочитал произведение одного из писателей 20-го века, Джона Толкина, мне захотелось побывать в его мире. По теории вероятности это мир вполне мог быть ныне разрушенной Землей. До этого я не проверял свою теорию, поэтому хочу сделать это при вас. Вдобавок я сделал небольшое изменение в изначальной программе. Обычно сеанс длится не более минуты, хотя в прошлом оператор проводит сколько угодно времени…. Но сейчас это будет выглядеть как подстроенная запись. Поэтому я совместил время нахождения в прошлом и реальное время. И если эксперимент удастся, то я проведу в том мире полчаса. – После этого на экране отобразилось меню выбора временного перехода.
– Я не знаю точного времени для перехода, - сказал профессор - поэтому возьмем наугад приблизительно - минус тридцать тысяч лет по старому, земному летоисчислению. - экран моргнул выводя дату перехода и некоторые вспомогательные данные.
- Все, друзья, настройка закончена. Как я уже говорил – если все пройдет успешно – то в течение получаса, мы все сможем увидеть то, что когда-то казалось фантастикой. Пожелайте мне удачи. – Голоса в зале почти дружно проревели «Удачи!» и силуэт Анор-Тана подернулся полупрозрачной дымкой, а голо-экран отключился. Спустя несколько секунд экран снова ожил, показывая странную картинку – здания из неизвестного камня, покрытые снегом, человека в странных одеяниях и с посохом, и удивительное существо, карлика, спорящее с человеком по поводу какого то взломщика. Камера экрана немного повернулась влево, и собравшиеся в зале увидели еще нескольких карликов. Один из них подошел к камере и сказал:
– Приветствую, Наргор. Не поможешь моему сыну Гимли позвать рудокопов из шахты?
- Конечно, помогу, Глоин. – отвечал невидимый герой. На протяжении получаса участники и гости симпозиума следили за приключениями Наргора. Который к слову оказался таким же карликом, как и те, кто был рядом с ним… за исключением человека, конечно. Тот человек был кем-то вроде мага из сказочных рассказов. Но спустя полчаса профессор Анор-Тан так и не подал голос, а даже наоборот, стал истончаться, приобретать призрачные оттенки, пока совсем не исчез. Голо-экран на столе окончательно отключился, заставив всех поежиться и помянуть сшерсов....

Продолжим пожалуй....

Как мы знаем из предыдущей истории, профессор Анор-Тан застрял в мире Средиземья в теле гнома Наргора. Из за небольшой неточности в коде, обруч перенес в Средиземье не только разум, но и тело профессора. А так как разум уже занял тело гнома, то тело было переведено в информационную плоскость и сохранено до возвращения профессора в свой мир.

Анор-Тан сидел в таверне гномьих чертогов и медленно потягивал эль. Вот уже почти шестьдесят лет он находился в этом мире в теле гнома, невысокого кряжистого гуманоида, словно вышедшего из детских сказок. Все попытки восстановить связи со своим миром потерпели крах. Обруч не отзывался, хотя Анор-Тан чувствовал, что он работает. Классической магии в этом мире не было, а та что была помочь не могла никак. За это время Анор-Тан уже сжился с памятью и телом Наргора. Симбиоз боевого опыта ученого и гнома позволил в кратчайшие сроки развить владение оружием этого мира. Не раз он бился с дикими зверями, орками и другими гномами. Но одиночкам в этом мире было очень тяжело выживать, и даже многолетний боевой опыт ученого давал слабину, когда он встречался с большими отрядами врагов. И вот сидя в таверне Анор-Тан думал над продолжением своего пути в этом мире.
Одним из вариантов было вступление в отряды, для выполнения каких либо поручений, но они были не постоянными, и часто чтобы найти новый отряд требовались недели, а то и месяцы.
другим вариантом было вступление в стражу Чертогов, но постоянно сидеть на месте он не любил, поэтому особа над этим вариантом не думал
Другим вариантом была возможность попасть в клан, объединенный одной целью. Среди гномов таких кланов было немного и большинство из них были семейными или ремесленными. И для того чтобы тебя приняли, нужно было завоевать уважение большинства из правящей верхушки. А человеческие содружества были не так интересны.
Обдумывая возможности, он случайно услышал разговор гномов за соседним столом.

- Ты слышал, Хемфри? Братство Стали хочет расширить свои ряды!
- То самое Братство Стали? Видимо Махал сломал заготовку в кузне, раз они решили набирать новых последователей.
- И не говори, таких странных гномов я видел только в людских городах.
- Хотя конечно им не откажешь в смелости и мастерстве.
- Ну да ладно, не знаю как ты, а я пожалуй схожу к ним, узнаю что к чему. Может и меня примут.
- Они все еще в Гостевом чертоге живут? А то я бы тоже сходил узнал.

"А ведь это тот самый шанс" - подумал Анор-Тан - "вполне возможно что чело... тьфу, гном с моим опытом возможно будет им полезен". Одним глотком допив эль, он подозвал трактирщика - "Спасибо, уважаемый, за прекрасный эль. Думаю, что свои чаевые ты заслужил честно". Выйдя из таверны Анор-Тан повел плечами, разминая их после долгого сидения на жесткой скамье, смачно плюнул в пустую бочку рядом с дверью и пошел в сторону Гостевого чертога.

Филин
... Однажды промозглым туманным серым утром шел охотник лесной дорогой. Запах гари насторожил и привлек его. Крадучись вышел он к проезжему тракту. На обочине дороги лежала разбитая гномья кибитка, вокруг был разбросан немногочисленный скарб, дымились остатки маленького лагеря. Следопыт, не теряя из виду ни лес, ни дорогу, прошел к разоренному лагерю. Трупы, с которых вспорхнули вездесущие вороны. Гномы и орки. Гномов было мало. Видимо, слишком мало для того, чтобы дать отпор орочьей ватаге. Почему гномы были одни? Как здесь очутились орки? Ответ на эти вопросы был погребен под слоем пепла и разбитыми доспехами... Уже собираясь уходить, охотник услышал от повозки шорох. Взметнувшись в сторону, он затаился. Шорох исходил из-под старой дерюги, брошенной под обломками телеги. Напряженный, как взведенная пружина, охотник проскользнул к источнику шума и острием меча сдвинул в сторону тряпьё. Ребенок! Грязный от сажи и земли, он беззвучно плакал... Спустя какое-то время охотника видели далеко от тех мест. Он заходил к старому фермеру купить парного молока для малыша-гнома. Потом их видели в дальних лесах. Кто-то заметил странную пару в пригороде Бри. Снова в лесах. Они жили охотой и домом им был лес. Прошли годы. Суровый следопыт состарился и уже с трудом передвигался по ночному лесу... Никто не помнит тот день. А может, то было утро иль вечер. Гном-бродяга появился в Бри. Один. Собеседником он был плохим. Да никаким, собственно, собеседником. Все больше молчал да зыркал на всех из-под кустистых бровей. За эдакую замкнутость да постоянную нахохленность прозвали его Филином. Да и вздыхал он подчас - что твой филин ухает. И лишь иногда гном брал в свои грубые руки лютню, и она рождала миру дивные звуки. Сказ о далеких землях, о лесах и горах, о всем живом на земле. И затихал пьяный говор в таверне. Умолкали торгующиеся купцы. О чем пела душа гнома? Лютня пела за него... Постепенно хмурый гном обжился, стал постигать грамоту людей, эльфов и гномов. Его видели беседующим о чем-то с проезжими гномами. Но о чем они говорили, чем жило сердце гнома - так никто и не знал. Это рождало слухи и сплетни. А потом на него просто махнули рукой. Живёт себе, никому не мешает, стало быть - какой с него спрос?.. Это было давно... Забылось и имя воспитавшего следопыта. Забылись имена многих встреч. Забылись имена попутчиков... Что в памяти да на сердце хмурого гнома? Спросите его сами, может вам он расскажет...

.

Чья-то тень заслонила стол, за которым, на грубо сколоченном, но крепком стуле, сидел гном и шлифовал кроваво-красного цвета камень.
- Отойди в сторонку. - Недовольно пробурчал гном, не поднимая головы и не отрываясь от работы.
Тень не сдвинулась. Когда ювелир поднял голову, положив кровавик на смоченный водой мелкозернистый шлифовальный камень, жестко закрепленный на столе, он увидел эльфа, стоящего вплотную к столу
со скрещенными на груди руками. Рядом с эльфом, чуть в стороне, стоял хоббит, глава этой небольшой Ширской деревушки, в которой гном провел последние несколько лет.
- Я слышал, что здесь есть некий ювелир, изготавливающий вот такие поделки. - Наконец произнес эльф, указав на незавершенный серебряный браслет, лежащий на столе. - А я такие вещи коллекционирую.
- Я же сказал - отойди в сторону и не загораживай свет. - Твердо сказал гном глядя в глаза незваному гостю.
- Ты не слышал меня, гном. - Глаза эльфа сверкнули, разгораясь гневом. - Я хочу купить эту вещь.
- Не продается. Этот браслет заказан. - Спокойно произнес гном и расслабил руки, вытянув их вдоль тела. Указал глазами на хоббита. - Дочерью этого почтенного полурослика.
- Сделаешь еще один. - Фыркнул эльф. - Невелика работа для мастера.
- Эти руки не умеют делать одинаковых вещей. - Гном показал ладони. На правой руке не было указательного и среднего пальцев. - Да и слово я дал закончить к завтрашнему вечеру.
- Ничего, ничего. Мы подождем. - Торопливо пролепетал хоббит, умоляюще глядя на гнома.
- Нет! Я сказал! - Неожиданно рявкнул гном, приходя в ярость. Вновь опустив руки, левой незаметно обхватил ножку стула, на котором сидел.
Эльф от неожиданности отпрянул, было, но сразу взял себя в руки. Опустил правую руку на рукоять тонкого и длинного меча.
- Никто не смеет так говорить с наследни...
Договорить он не успел. Оборвал его речь стул, на котором мгновение назад сидел гном. Резко встав на ноги, он вырвал его из-под себя и со всего маху, перегнувшись через стол, хрястнул эльфа по голове.
Стул выдержал, а вот чей-то там наследник - нет. Рухнул на землю, орошая ярко-зеленую траву своей благородной кровью.
- Трусливые мохнолапы. - Презрительно пробормотал гном, глядя вслед улепетывающему хоббиту.
Обойдя стол, подошел к телу. Тело, как оказалось, еще дышало. Подхватив эльфа, за шиворот камзола темно-зеленого, как и остальная одежда, цвета, он поволок его к привязанной у невысокого плетня
лошади. Перекинул тело поперек седла, обвязал стременами с одной стороны ноги, с другой - руки, чтоб не свалился по пути. Подвел лошадь к ближайшим воротам и хлопнул по крупу, вдобавок еще коротко
взвыл по-волчьи. Напуганное животное быстро скрылось за поворотом.
"Придется уходить отсюда" - Подумал Инг и побрел к себе, собирать вещи.
Снова уходить. Однажды Инг уже ушел из Железных Холмов, где родился и вырос. Почти десять лет он скитался по свету, пока не осел в Шире. Там же его научили неплохо готовить, в обмен на нехитрые
украшения. Ушел после обвала, из-за которого лишился пальцев и возможности стать оружейником, как его отец, погибший почти пятьдесят лет назад в стычке с гоблинами. Попал он под обвал в только
начатой выработке. Когда очнулся, голова страшно болела, а пальцы оказались плотно прижаты камнем к полу и расплющены. Достав нож левой рукой, Инг зажал ножны зубами и отрезал прижатые пальцы,
чтобы освободиться. Помощи было ждать некогда. Если бы кисть загноилась, потом пришлось бы отрезать руку. Когда, спустя два десятка дней, рана более-менее зажила, Инг отправился к мастеру оружейнику,
у которого учился. Посмотрев на искалеченную руку, мастер намекнул, что обучать его бесполезно, и для работы по металлу нужны обе руки и десять пальцев. В тот вечер Инг впервые напился до беспамятства.
Огорченный и униженный, на утро, придя в себя, он твердой походкой отправился к мастеру ювелиру, взял у него простенькие инструменты, купил широкий серебряный ободок и несколько недорогих камней.
Два дня упорно работал, не обращая внимания на ноющую руку. На третий день вновь пришел к оружейнику.
- Если мне не суждено работать с металлом, как же я смог сделать это? - Спросил Инг, положив перед мастером прямо на наковальню широкое серебряное кольцо, усыпанное мелкими камнями различного цвета и
огранки. Камни составляли узор по всей окружности. Это было изображение летящего дракона. Не ожидая ответа, Инг развернулся и направился к выходу. Мастер оружейник оторвал взгляд от лежащего кольца
и посмотрел вслед удаляющемуся бывшему ученику.
- Значит точно - не быть тебе оружейником. Я еще отцу твоему говорил. - Тихо сказал он, беря кольцо и надевая его на мизинец. - Мы будем хранить память о тебе.

Керборин потомок древнего рода гномов из синих гор рос в семье учась лишь тому делу которому учили вех детей в его роду.Делать самую прочную броню и защищать своё поселение от не жданных гостей.
Однажды он сидел как обычно дома и курил табак недавно привезённый его другом из Бри. Этот табак досталься ему с трудом и не за малые деньги по этому он сидел и наслаждался. Как в друг кто-то постучал к нему в дверь.Ему не хотелось отрываться и он с не довольством пошёл узнать что нужно от него.
Он увидел на пороге его старейшего друга Двалина. Тот был утомлён и по нему было видно что он несколько дней был в пути.
- Приветствую тебя друг мой.
- Приветствую.-С небольшой одышкой произнёс гость
Прошу проходи в дом( Керборин всегда был доброжелателен и мог впустить на ночлег любого гнома постучавшегося к нему в дом).С какой целью ты посетил мой дом? -спросил после того как они прошли в его дом.
-Я прибыл повидать тебя друг мой и предложить тебе тебе предложение от которого ты наверное не сможеш отказаться.
Керборин предложил присесть и закурил трубку. Двалин тож достал свою трубку и закурил.
-В чём заключаеться твоё предложени?-Выпустив облако дыма спросил Керборин
-Я предлогаю отправиться в путешествие.Нам предстоит спуститься в подземелье находящееся в северном нагорье . В нём могут обитать гоблины. Но зная что ты искустный воин нам не представит труда пробраться туда.
-А откуда ты узнал об этом сокровище?
Однажды ведя раскопки я нашёл странный предмет похожый на шкатулку.При отркрытии я увидел что там лежит карта. Она была подписана каким-то Сирином.Однажды отправившись на торговлю с одним знакомым эльфом, он собираля купить доспехи для свадьбы, я узнал у него что это карта сокровищ Сирина некогда великого гнома победившиго дракона в не равной схватке.
- Что же твоя история очень увлекательна! Завтра мы начнём подготовку к походу.
Через три дня.
После 2-х суток пути гномы приехали в бри для ночлега. Они решили остановиться в горцующем пони.
Зайдя в нутрь они увидили большое количество человек. Они заказали 2 кружки эля и сели за стол.
- А как ты поступишь с деньгами?
-Я потрачу их на покупку золотой накавальни.
- А на что ты потратишь ?
- Я собираюсь скопить по больше денег для чего извини не скажу .
- Твоё право.
Утром они отправились в путь. Им оставалось ехать окло суток. К вечеру они приблизились и стали на ночлег.Ночь на удивление была тихой.
Ещё солнце не взашло как друзья стали собираться. Им предстояло сражение. Они приготавливали оружие чтобы в любу минуту отбить нападение.
Вскоре они выдвинулись.Солнце уже начало подыматься когда друзья подошли ко входу в пещеру.
Достав факелы они двинулись дальше.Вступив в пещеру они попали в кромешную тьму.Благо факелы освещали всё что перед ними находилось. Но этим они могли привлечь к себе не желательное внимание.
Пройдя окло ста метров они увидели развилку.Встал вопрос разделиться или обследовать оба пути вместе. Разделяться было слишком опастно поэтому они пошли вместе. Идя по тунелю можно было понять что он уходит вниз.дойдя до конца коридора они увидели большую комнату. и только они взошли в неё как на них сразу не ведомо от куда побежлиокло 10 гоблинов.Друзья были хорошими воинами но и для них это была высокая угроза.
Бросив в одного факел и разорвав ему голову Керборин закричал:
-Baruk Khazâd! Khazâd ai-mênu!
И бросился на врагов.Его друг достал свой необычайно красивый и острый топор и бросил ся в след за ним.
Искатели приняли круговую оборону.Керборин с помощю щита отражал атки а Двалин добивал сбитых с толку и обезумевших гоблинов.
Их тактика была отработана не в одной битве и им не составила труда отбиться от нападения. Как только с последним было покончено . Путники решили осмотреться. тем более если тут ещё остались гоблины оны испугались и врятли нападут в ближайшее время. размер комнты в которой они находились был огромен. Но кучу сакровищь божно было заметить по блеску.
Друзья насторожились приготовились и стали приближаться к ней.Как окозалось сокровищь было не огромное количество но и 2 человека с трудом их могли далеко унести. На сбор их потребовалось время. Но всё это время они не сводили внимания и были на чеку.
Как только они собрались нужно было двигаться. лишь только они вышли из комнаты как тунель сзади них обрушился. -Видимо гоблины просто так не хотели их отпускать.очевидно что вперели должна быть битва но кто остан7еться в ней побидителем? Это был ещё вопрос.Гномы стали по ихоньку пробираться в перёд всётаки бояться нападения сзади им не стоило. Пройдя в перёд они увидели большое количество гоблинов. Но так как проход был узкий преимущество было на гномьей стороне.
Дого пришлось срожаться с гоблинами Но крепость щита Керборина была легендарна а острота топора Двалина не повторима и вскоре они победили всех врагов. А кто не был побеждён скрылся в темноте тонелей.

Отец Мортина пал в бою защищая торговый караван. Он был отличным ремесленником но, к сожалению не воином. Мортина приютил и воспитал друг его отца, старый вояка и отличный кузнец. Началось обучение, с самого начала увидел он в малыше задатки хорошего война, а также интерес к кузнечному делу. Решение было принято, и вот спустя годы обучение было завершено. Едва справив свое совершеннолетие, Мортин покинул дом своего учителя в поисках приключений и новых друзей. В пути он часто вспоминал истории своего учителя о приключениях, которые тот пережил вместе с его отцом, мудреные речи старого вояки которыми он донес до молодого гнома то, что нужно оценивать всех по их поступкам и то, что среди всех народов есть свои герои и те, кто даже одним существованием позорят свой род будь то гномы, эльфы или кто бы то ни был. Однажды в Чертогах Торина, куда занесла его дорога, он услыхал о Братстве Стали. "Быть может это то, что я ищу» - подумал он...

Родился я в семье мастера плавки руды, отец мой был лучшим мастером в чертогах.
Он возлагал на меня большие надежды, что я в свое время займу его место, но мне руды были не интересны. Меня манили знания, древние письмена и сказания, а больше всего руны. Руны наделенные большой силой.
Отец пытался настоять на своем, но я всегда отлынивал от работы, и убегал в Чертог Знаний.
Хранитель Знаний и Летописей видя мой интерес к науке, убедил отца отдать меня на обучение.
Пятнадцать лет обучения пролетели не заметно, учитель очень гордился мой.
Но вот однажды безмятежности и спокойствию пришел конец, и в этот день жизнь моя полностью изменилась.

Тяжелые удары в Главные Врата Чертога Фундора были насколько сильны, что было ясно что долго удерживать врага они не смогут.
Король Трех Гор Фундор отказал Саурону платить дань и теперь все защитники Чертога понимали чего будет стоить им отказ.
- Там Балрог и тысячи орков, - доложил разведчик.
Брови старого гнома ещё больше нахмурились. Балрог был слишком сильный противник, и надежды на победу начали таять. С орками защитники бы справились, хоть и потери были бы велики, но такой помощник рушил все планы.
Фундор понимал что это ночь последняя. Подойдя к военачальнику он сказал:
- Возьми с собой двух воинов, и спасите наши летописи. Сегодня мы все останемся тут на вечно, но память о нас должна жить.
Военачальник Гридир понимающе посмотрел на короля, и прежде чем уйти сказал:
- Очень жаль что мне не суждено пойти в последний бой с тобой, мой король.
Фундор крепко хлопнул Гридира по плечу.
- Иди... Иди друг, и пусть память о нас живет вечно.

Гридир подозвал к себе двух гномов, это были бывалый воин Фиири и молодой хранитель рун Кхади:
- Вы двое пойдёте со мной.
Быстрым шагом троица прошла по коридорам к Хранилищу, собрав все летописи клана они быстрым шагом направились к тайному выходу.
И тут они услышали как с грохотом упали Ворота и дикие вопли орков ворвавшихся в Чертог.
- ЗА МНОЙ! БЕГОМ!, - скомандовал Фундор.
И гномы побежали по коридорам что было сил.
Бежали долго, прошло несколько дней прежде они увидели свет.
Выбравшись наружу они продолжили свой путь, что бы удалиться как можно дальше они шли днём и ночь, останавливась на еду и короткий.
Но на четвертую ночь удача отвернулась от них.
Устроив привал и решив подкрепиться, неожиданно с рёвом ломая кусты и размахивая огромной дубиной выскочил тролль.
Гномы едва успели отскочить как дубина обрушилась на их походные мешки. Гномы вскочили выхватив своё оружие, но разъяренный тролль не собирался останавливаться, пустив дубину на отмашь она угодила в молодого Кхади. Удар был на столько сильным что гном улетел на несколько метров.
Что было дальше, он уже не узнает никогда.
Сколько прошло времени Кхади не знал, он очнулся когда солнце стояло в зените. Выбравшись из кустов он вышел на поляну где на них накинулся громадный тролль, гномов нигде не было, Кхади хотел позвать из, но в груди была нестерпимая боль.
Поляна была вся истоптана и вся в крови, споткнувшись о что то мягкое он чуть не упал, это была отрубленная рука тролля. Не успев появится надежде о том что гномы выжили, взгляд на походные мешки всё надежды оборвал. Они были изорваны, а пожитки разбросаны вокруг.
Кхади понял что остался последний из своего клана. Что его ждёт дальше и куда ему идти он не знал. Одно он знал точно, нужно жить и отомстить.

Сколько я шел и куда я шел, я не знал. От полученной раны силы и сознание иногда покидали меня. И вот однажды очнувшись после очередной отключки, я очнулся в окружении людей, говорили они на непонятном мне языке, сначала я испугался, но моё опасение быстро прошли, они пытались мне помочь.
Это был караван, откуда и куда он шёл я не знал. Через несколько недель мы прибыли в город.
В этом городе я прожил четыре года, выучил язык людей, помогал им во всем в знак благодарности за что не оставили мне.
Люди прозвали меня Хаджибей, за время что я провел с ними, я привык к этому имени.
И вот однажды, в город пришел небольшой отряд гномов...

Конец 3 эпохи:
Для братства гномов стального камня наступила спокойная жизнь. Уже отгремели битвы пяти воинств и казалось бы, что всё самое ужасное, но с другой стороны такое желанное кануло в лету. Каждый в братстве тяжело трудился для общего блага и процветания, что собственно было свойственно всем представителям народа гномов. Оружейники ковали заготовки, бронники броню и утварь для домов...
Шли дни, месяца и братство начало забывать что такое звук битв, свист стрел и лязг оружия. Но поколение тех, кто сражался в битве пяти воинст помнили что такое честь и отвага, и старались обучать своих детей и своих братьев премудростям ратного дела. Тренировки были очень тяжёлыми, и отнимали всё свободное время храбрых гномов, что не могло не нравиться остальным в братстве... Со временем недовольство среди рудокопов достигло небывалых высот, они выбрали из своих рядов нового тана и решили уйти от своих братьев чтобы основать новое братство. Они назвали себя Крепкохватами. Никто не называл их предателями, так как их желания можно было понять. Тан крепкохватов Скоргрим был очень сильным гномом, но всегда отличался вспыльчивым характером и хвастливой натурой. Братство стального камня не стало, но раскол в братстве не означал раскола в сердцах бывших братьев. Они торговали между собой и по прежнему оставались верными гномьему долгу. Оставшиеся гномы попрежнему усиленно тренировались и их мастерство росло с каждым днём. Среди прочих учников особенно выделялся Длормуртонг, сын Длориона. Его сила была велика, а воинские навыки росли с каждой новой тренировкой, к тому же он был наделён неисчерпаемой силой духа.
После совета, было решено отправить его на обучение к Дарину, старому другу отца Длормуртонга, который славился своей храбростью на поле боя, и который так же участвовал в битве пяти воинств. Прощание с отцом было невыносимым, но Длормуртонг знал, что старик с пониманием относиться к его выбору и уважает решения совета. Он знал что они ещё встретятся. Были устроены бурные проводы, и на утро юный воин отправился в путь...
Лагерь Дарина стоял с наружи чертогов Торина, длиннобороды готовились выступить в поход, но в какой именно Длормуртонг не знал. Стражники не отвечали на его вопросы, а люди Дарина были слишком заняты чтобы ответить. Ему лишь указали дорогу Дарину.
Длормуртонг знал что его бывшие братья крепкохваты обосновались в чертогах Торина, что не могло его не радовать, ведь что лучше встречи со старыми друзьями? В одном из стражнников он узнал своего старого приятеля Гормра. Но когда он подошёл к старому другу, тот сделал вид что не знает его, и сказал ему идти к Дарину.
Дарин тоже был занят, шла подготовка к предстоящему совету, и он сказал Гимлм и Длормуртонгу сходить в шахты и позвать рудокопов, так как было решено проводить совет со всеми гномами. Простое казалось бы поручение, но оказалось что в шахтах скрыты очень опасные противники...
После совета Длормуртонга завалили работой и поручениями. В ходе очередной охоты на волков, на их отряд напали гоблины, 1 из охотников погиб а Длормуртонг был легко ранен в плечо. В тех местах водились гоблины, которые и раньше нападали на гномов. Но их оружие вызывало тревогу, оно было изготовлено гномами! Может быть гоблины обворовали оружейные?, но этот вариант отпадал, так как никаких признаков проникновения обнаружено не было. Длормуртонгу было поручено убить как можно больше гоблинов и принести их оружие. Он вернулся через 3 дня, броня его была пробита во многих местах, и была тспачкана в крови гоблинов. Он рассказал Дарину что в подземелье он нашёл Эльфа и то что когда они поднимались наружу гоблины окружили их. После 2-ух дневной битвы они выбрались из подземелья и поспешили к Дарину. Эльф сказал Длормуртонгу что крепкохваты предали их, и что они хотят воскресить их тана которого отровили свои же люди. Длормуртонг поспешил к Дарину, а Эльф отправился в гробницу, чтобы постараться задержать ритуал. От этих новостей Дарин пришёл в бешенство, он приказал воинам отправиться в Чертоги и отбить их у крепкохватов, а сам с небольши отрядом, в котором был Длормуртонг отправился на штурм гробницы...
Многие гномы погибли при штурме Чертогов, а в гробнице остались только Дарин и Длормуртонг. Они не успели и Скоргрим, тан крепкохватов был воскрешён. Это был уже не старый друг длиннобородов, его глаза горели жёлтым пламенем а из под брони выглядывали кости обтянутые гнилой бледной кожей. Он скрылся. вместе с непонятным существом из костей.
После того как крепкохватов выбили из Чертогов, Длормуртонга посвятили в стражи свободных народов. Теперь его долгом было служить добру, защищать слабых, бороться с несправедливостью и тьмой...

Дул холодный горный ветер. Деревья заваленные снегом от сошедшей лавины, скрипя освобождались от навалившегося на них груза. Около одного из деревьев, из-под зашевелившегося сугроба выкарабкался гном. Видок у него был тот ещё. Посечённое в кровь лицо, изорванная и промокшая одежда, разбитые руки. Он попытался встать, но головокружение и слабость заставило его сесть оперевшись о дерево. Гном попытался сконцентрироваться, и собраться с силами. Он не помнил как он тут оказался, и куда ему идти. Но он знал что идти надо, иначе смерть. Немного собравшись и приняв первичную цель, он почувствовал как где-то в глубине его израненного тела зародилась энергия, и она медленно стала расползаться по организму. – Всё не так плохо. – подумал гном. Подобрав крепкий обломок дерева, он начал потихоньку спускаться вниз. Инстинкт подсказывал, что внизу жизнь. Постепенно холод ушёл, и боль немного отступила. Сколько прошло времени с тех пор, как он очнулся, он не помнил. Стало темнеть. Гном присмотрел местечко, чтобы переждать ночь. Собрав немного веток, чтобы хоть чем-то укрыться, он уже собирался отдохнуть, когда его взгляд уловил небольшое сияние над закрывающим вид вниз холмом. Он замер всматриваясь. Это было не сияние, это был свет. Усталость ушла куда-то глубоко. Гном пошёл к свету. Взобравшись на ещё один холм, он наконец-то увидел откуда шёл свет. Это было ущёлье, на котором стояли огромные каменные сооружения освещаемые множеством факелов. Была уже поздняя ночь, когда он подошёл к самому большому зданию, как бы вырастающему из горы. К нему вела длинная лестница. Несмотря на время, жизнь в этом месте текла не переставая. Поднявшись по ступеням, гном подошёл к воротам у которых стояла стража, проверяющая входящих.
- Следующий! – громко сказал стражник, пропустив очередного торговца с мешками какого-то товара.
- Ну что смотришь!? Подходи. – стражник обращался к гному.
- Как тебя зовут странник, и с чем пожаловал?
- Я?... Я Следующий. – больше не найдя что ответить, сказал гном.
- Смешно. – ухмыльнулся в бороду стражник. – Но имя то есть у тебя? И откуда путь держишь?
- Норфи - всплыло в голове. - Больше вспомнить ничего не могу, и даже не знаю что это за место. – потупился гном.
- Вижу что потрепало тебя не слабо. – присмотревшись повнимательней, сказал стражник. – Стоишь ты у входа в Чертоги Торина. – Вижу кровей ты наших. Проходи внутрь. Там ты найдёшь друзей, которые помогут вернуть тебе память. Добрым гномам здесь рады. Проходи, тебя не бросят в беде!
Норфи нерешительно шагнул внутрь…

Дартул

Глава 1

… может я лучше вам другую какую историю расскажу? Ну, там… про вернувшегося раньше времени домой эльфа… или про гарем харадского посла? Все же лучше, чем скучную историю жизни слушать. А хотите, братья, я про дальний юг расскажу? Что за Харненом делается, как там люди живут, друг с другом сражаются…
- Нет уж, брат, ты историю своей жизни нам поведай. А про то как эльфийка с гномом орку изменяла – не надо. По третьему разу уже не смешно.
- Историю жизни рассказать – это ж я не выпью столько. Ладно, передайте кружку… Ага! Окорок! Это что, попытка заткнуть мне рот? Тогда дайте еще и нож… Хорошая оленина… о, кстати! Я не рассказывал, как мы целого мумака сожрали? Самое вкусное мясо – у харадского…
- Не отвлекайся, брат!
- А я и не отвлекаюсь. Просто начну с самого начала… Родился я в 2836 году в Синих горах . Отец мой Дарт, сын Оина пытался научить меня всему тому, что знал сам, но не преуспел. До сих пор он думает, когда же я за ум возьмусь… Ладно, не в ремеслах, так хоть в бою на топорах я его превзошел. Ну… почти превзошел! Героя битвы в Нандухирионе, между прочим! Но топором много не заработаешь, сами знаете, братья! А к полировке камней и золота-серебра у меня душа не лежала. Хотя еду какую-нибудь сготовить – это я завсегда! А еще лучше – сожрать, целыми днями так бы работал… Хм… а вон то блюдо передайте-ка! Так вот, это все не интересно, интересное началось в 2956 году. Я тогда в очередной раз со Свёль поссорился. Да, это жена моя. Поссорился и думаю, а чего я в Эред Луине сижу? Чего я тут не видел – старейшин? Или темноты в шахтах? Или алмазной пыли, от которой кашель наизнанку выворачивает? Плюнул я на все, авось топор да молот прокормят - и ушел странствовать. Новая, вольная жизнь мне понравилась, хотя на случайных заказах состояния не скопишь, даже если ты гном и с металлом работаешь получше долговязых и ушастых. Убивать орков – занятие, конечно, полезное, только очень уж хлопотное и накладное. Вырубишь стойбище – кольчугу латай, топор правь, дыру в шлеме заваривай, а из добычи – медная монета, да жареная нога в стоптанном башмаке…
И вот как-то после такой драки сидел я в одном кабачке в Тарбаде, пропивал и проедал добычу. И тут слышу - рассказывают о большой войне на юге, в Гондоре. О! – думаю, - вот где настоящая добыча и воинская слава. Оседлал я Бочонка… хватит ржать – в лоб дам! Это мой пони. Бочонок и есть – маленький и круглый. Как я туда ехал – отдельная история, потом как нибудь расскажу. Скажу только, что через Рохан на пони ездить не стоит – засмеют. Они там в лошадях толк знают, а вот в кулачном бою слабоваты. Хоть и на голову меня выше, но супротив гномьего кулака мало кто сдюжит. Ладно, речь не о Рохане, а про Гондор. В Минас Тирите знаете какое пиво варят! Лучше чем в «Пони», хотя в это сложно поверить. Отличное пиво, куча сортов, не поверите, братья – даже сладкое есть. А вино у них там – кислятина… впрочем вино вообще дрянь и голова от него наутро… ладно-ладно, не отвлекаюсь…
...Продолжение следует...

Моя квенточка. =)

Однажды, просторные покои богатых и отличных мастеров Одинокой Горы, славившихся своим искусством на весь мир, постигла ужасная напасть. На город гномов напал дракон по имени Смоуг. После короткого боя, в котором погибло множество стражей города, в Горе наступила суматоха, паника и ужас. Дракон свободно летал и поедал гномов, как мы едим ложкой из тарелки с супом, он выпивал кучу жизней одним своим дыханием... Гномы были для него жалкими песчинками на пути к куче богатств, в которых он уже примерился жить (ну, и едой, конечно..). О жизни маленькой семьи, открывающей тайный лаз к городским воротам внутри своего домика, выбитой в каменной стене, он и не подозревал.

Балронг Серебряная Наковальня, тяжело раненный, отдавал в руки своего сына Торина Бронзовая Наковальня (они оба были почётными членами кузнечной гильдии в городе) младенца. Молодой гном смотрел на отца, со слезами, и в его глазах было написано: "За что нашей семье это? Я не готов отец, дай мне топор и я пойду с тобой на смерть!". В глазах отца было написано напротив: "Ты молод, тебе рано умирать, я ранен, смертельно.. Равноценный обмен..". Гномы народ суровый и не умеют впадать в отчаяние и терять голову почти в любых ситуациях. Поэтому отец и сын молча смотрели друг на друга и, бог знает, о чём думали в этот момент. Вдруг раздался грохот.!!..
- Бери брата и бегом отседова! Я отвлеку дракона от ворот, авось, кто-нибудь ещё спасётся, кроме вас..- небрежно бросил старый гном, хотя было видно, что на самом деле судьба сыновей для него гораздо важнее.
-Но отец!..
-Беги, а то зарублю! - горько закричал старый гном и побежал на сына.
Сын всё понял и юркнул в тоннель.

Всё вокруг затихло, гномы уже не пытались кричать и звать на помощь, они просто бежали к выходу и надеялись, что дракон предпочтёт им других, лишь одинокие вопли слышались иногда.. Особенно трусливые били друг друга и ругались в давке просторных коридоров. Их-то и поедал с наслаждением дракон.. Балронг выглянул из дома и, тяжело переваливаясь, стал смотреть на происходящее.. Дракон приближался всё ближе к выходу, судя по крикам беженцев. Гном взял себя в руки и побежал! С каждым шагом в его памяти всплывали воспоминания из жизни и робкая надежда на спасение, поминутная слабость всё больше давила на него. Судорожно вздрогнув и переводя дух, он наконец забежал в переднюю.

В просторную залу выбегали из разных коридоров гномы, и бежали к громадным открытым настеж воротам. Дракон бегал тут же и, с злобным и радостным выражением морды, всех поедал. Изобретательный Балронг увидел то, что должно было помочь. Громадный агрегат для переноски камней стоял слишком близко к дракону, лакомившемуся группой гномов, вжавшихся в стену. Подбежав к крану, гном обрубил верёвку, которая балансировала аппарат вправо, затем другую, третью... В результате громадная подставка с камнем, постепенно набирая скорость, летела прямо к туше рептилии. Смоуг оглянулся и ухмыльнулся, косясь на свою непробиваемую чешую, однако он не знал, насколько крепка добрая гномовская каменная порода для кузниц... Самодовольного дракона с грохотом прибило к стене, Балронгу показалось, что даже чешуйки на его огромной туше, вдруг стали трескаться. Стряхнув с себя обломки камня, дракон, не спеша, встал на все 4 лапы и, лениво прищуря веки, начал искать "песчинку", что посмела напасть на него. Наконец он увидел его.. Гном смело глядел в глаза дракону и, не дрогнув, поднял свой боевой топор. Кто-то закричал: "Бежим!" и после минутного затишья все гномы с новой силой бросились на выход.

Потайной лаз открылся и в залу возле ворот вышел молодой гном с маленьким свёртком в руках и котомкой на плече. Отец с сыном встретились глазами и все чувства, по отношению к друг другу и прожитой бок о бок жизни, мелькнули в них. Старик улыбнулся сыну и сказал, зная, что тот его всё равно не услышит: "Равноценный обмен...". Дракон заметил и это! Он, умудрённый тысячелетием жизни, сумел и понять поступок Балронга. В голове у себя старик вдруг услышал голос: "Ради никчёмной жизни жертвовать собой, надеяться отвлечь МЕНЯ! И всё в пустую! Как вы предсказуемы со своей доблестью и самопожертвованием!" - шипел у него в голосе голос. Дракон глядел ему в глаза и не двигался.
- А знаешь! Мне нравится твоя доблесть, я съем тебя первым пожалуй.. А потом догоню и съем его.. - довольно шипел голос рептилии в голове у старика.
- Тебе не сломить дух воина, кем бы ты ни был, хоть драконом, да хоть богом! - зная, что его жизнь окончена храбрился старик и смело глядел в глаза дракону.

Между тем сын благополучно скрылся с большим числом беженцев..

Дракон ещё глядел на старика и никто не знает, о чём они говорили, но вдруг Смоуг яростно налетел на него и, убегающий старик понял, что всё для него кончено. Чуть позже дракон вылетел из пещеры после короткой стычки с малюсеньким гномом и начал летать в окрестностях, сжигая гномов. Сына Балронга он так и не нашёл.

Через несколько лет в таверну "Гарцующий пони", в городке Бри, ввалился седой и истощённый гном, на спине у него висел рюкзак, из которого любопытно глядел маленький отпрыск гномьего народа. Жители никогда не видели маленьких гномов, да и путник вызвал у многих постояльцев сочувствие. Их усадили, дали выпить тёплого элю и накормили за счёт своих собственных кошельков. Тогда Бри был ещё весёлым, приветливым местом, где жители помогали друг другу.. Повеселевший и сытый гном начал благодарно рассказывать о своих странствиях, а сына владелец таверны увёл, под присмотром "отца", спать наверх. На следущий день гном, будучи сильным воином и странником быстро наколол дров, убрался в таверне и заработал денег на короткое проживание в деревне. Так прошла размеренно неделя, потом месяц, потом год... Трорфи (Торин его так назвал, потому что малыш всё время бормотал: "трорр", когда не умел говорить), помогая отцу и с поразительной скоростью взрослея, за год стал юношей, кряжистым и бородатым. От постояльцев он перенял игру на лютне, кучу рассказов и баллад. Он посещал дома крестьян и брал читать книги о приключениях и науках... Он познакомился с городским менестрелем и начал учится повестям, придающим "силы"..

На "отца" Трорфи, размеренная жизнь действовала не так хорошо, как хотелось бы. И, однажды, напившись, он решился. Зайдя к "сыну" он долго говорил с ним. Он рассказал то, что было на самом деле в Одинокой Горе и тайну рождения Трорфи. Молодой гном был очень удивлён и шокирован, но его профессия позволила ему смириться... Он сказал: "Отец!.. Торин.. Я вижу тебя гнетёт поиск самого себя, поиск чего-то, что я не могу объяснить, потому что не чувствую..". Трорфи покраснел и запнулся. Через полчаса он нарушил молчание игрой на флейте и сыграл балладу о Элендиле, звёздном страннике. Торин прослезился и обнял брата. Они всё серьёзно обсудили, уже как братья, а не как отец с сыном и через неделю Торин уехал странствовать. Прошло ещё 5 лет. Торин всё не возвращался, а подрастающий Трорфи уже горел желанием, как и все менестрели, повидать мир. Наконец и он решился! Попрощавшись с хозяином таверны Маслютиком он уехал странствовать.

Встречая друзей и врагов, разя чистыми звуками песен и холодной сталью меча врагов, он добрался до гномьего города Чертогов Торинав поисках своего брата. Подумав, что город назвал в честь его брата и поиск окончен, молодой Трорфи, как король вошёл и величаво пошёл, спросив у жителей дорогу, к тронному залу. У входа его правда бесцеремонно огрела по затылку стража и велела убираться после его пламенных речей, и он, понуря голову пошёл к таверне. Тут к нему подошёл гном и весело завязал разговор. Он удивился смелости Трорфи и предложил ему вступить в общество храбрых воинов, старейшее среди гномов, Братство Стали. Гном сказал ему, что оказывает ему великую честь, приглашая его, потому что в манерах поведения и облике Трорфи он видел кого-то знакомого ему, такого же сильного, но неопытного бойца. Странник рассказал Трорфи про то, что город основал совсем другой Торин, но братство поможет ему найти брата, который видимо уже до этого бывал в Братстве Стали. Гнома звали Ригли, и, оформив заявку на вступление, Трорфи начал помогать окрестным жителям деревень в житейских напастях и учится оружейному делу, которое почему-то манило его. Его ждёт новая жизнь.

Как и обещал - продолжение квенты.


Солнце клонилось к закату. Инг тяжело шагал по тракту, поднимая облачка оранжевой пыли. Ветра не было, жара, душившая его весь день начала, наконец, спадать. За плечами гнома, в перевязи, покоилась двуручная секира. На левом плече, придерживаемая за лямки рукой болталась полупустая торба из грубой кожи. В зарослях вдоль тракта иногда кто-то шуршал листьями, но гном не обращал внимания. Живности тут хватало, а вот орков не водилось – слишком близко поселения, да и охотники часто бродят в окрестностях.
“Пора искать место на ночлег”. – Подумал гном и свернул к зарослям. Выбрав место недалеко от тракта, он скинул торбу на траву, положил секиру и сам сел рядом. Огня разводить не стал – и так тепло, а готовить было не из чего. Достал вяленого мяса и начал, не спеша, жевать.
“Бри, значит” – Думал Инг, работая челюстями и глядя перед собой в землю. – “Что ж там делать? Или дальше идти? А дальше незачем, там длинноухие, что я у них забыл? Останусь пока в Бри, оглядеться надо, а там уж…”
- Не спи, гном. – Раздался насмешливый голос рядом. – А то баргест подкрадется и что-нибудь откусит.
Инг от неожиданности выронил кусок мяса. Тут же потянулся за секирой, толком не разглядев в сумерках силуэт напротив.
- Не надо. Я пошутил. – Вновь раздался голос.
- А я и не спал. Задумался. Привычка, знаешь ли – думать. – Ехидно сказал гном, увидев перед собой, в трех шагах, эльфа в черной одежде и с луком в руке.
Отпустив рукоять, Инг поднял мясо, отряхнул налипшие травинки и откусил побольше – говорить с длинноухим не хотелось.
- Я полдня шел следом за тобой. Так и знал, что не хватит сил у гнома дойти до города. – В голосе эльфа вновь послышалась насмешка.
- А я и не устал. По темноте чего ноги ломать. – Задиристо отозвался гном, едва прожевав кусок. – Я и утром дойти могу – торопиться мне некуда.
- Говорили мне братья, что гномы – не такие уж выносливые. – Эльф глядел прямо в глаза Ингу, откровенно издеваясь. – Теперь я сам в этом убедился.
- Да я тебе сейчас ухо отрежу! – В гневе вскричал гном, поднимаясь с секирой в руке.
- Не запутайся в бороде. – Эльф развернулся и быстро зашагал к тракту.
- Стой, остроухий! – Крикнул Инг в спину удаляющемуся эльфу, подхватил торбу и побежал за обидчиком.
Выскочив на тракт, гном увидел силуэт вдалеке и быстро пошел за ним, стараясь не отстать.
- Я тебе точно уши отрежу. – Бормотал он на ходу.
Солнце скрылось, наконец, за горизонтом. Инг упорно шел, уже просто потому что остановиться – признаться в своей слабости. Эльфа он давно потерял из виду. Да и злость ушла. Через некоторое время на фоне звездного неба, на горизонте, появились темные силуэты крыш.
“Не так уж и далеко” – Подумалось гному, хотя он и вымотался изрядно.
На мосту через неширокую речку, перед самыми городскими воротами, он снова увидел эльфа. Тот тоже заметил Инга.
- Потом поблагодаришь еще. – Серьезно сказал эльф, когда гном достаточно приблизился. – Мое имя Дагдор. Прости за оскорбление.
- Не пожелаю тебе со мной встречи. – Угрюмо пробормотал Инг, но эльф уже скрылся в темноте.
Позже Инг узнал, что остановился рядом с могильниками, а это не самое лучшее место для ночлега – некоторых в этих местах находили мертвыми. Никаких следов – только окоченевшее тело посреди высокой травы. Эльфа он действительно поблагодарил при встрече, хотя и не забыл насмешек.
Войдя в ворота, открытые стражником, Инг отправился вверх по улице. Войдя в здание, на вывеске которого был изображен жеребец, вставший на дыбы, он понял – хоббиты ничуть не соврали в описании. Трактир был просторным и одновременно уютным. Несколько посетителей, не смотря на поздний час, сидели за столами. Подойдя к стойке, Инг увидел хозяина – полноватого человека с роскошными усами и намечающейся лысиной.
- Что желает почтенный? Выпить? Поесть? Отдохнуть? – Доброжелательно спросил хозяин, едва гном попал в его поле зрения.
- Комнату. На ночь. На рассвете разбуди, если не затруднит – у меня много дел. – Устало произнес Инг.
- Две серебряных. Комната налево по коридору – третья дверь. – Сказал трактирщик, протягивая ключ и принимая монетки. – Хорошего отдыха, почтенный.
Инг проснулся от мерзкого ощущения пристального взгляда. В окно пробивался свет от всходящего солнца. Он сел на кровати, откинув одеяло, и остолбенел. В комнате кроме него находились двое. Один – в темно-зеленом стоял в шаге от постели и держал в руке меч. Второй – у двери с луком и наложенной на тетиву стрелой. Оба были эльфы.
- Узнал меня, гном? – Зло произнес тот, что стоял ближе и приложил острие меча к шее гнома.
- Вы все на одно лицо. – Проговорил Инг, стараясь не шевелиться – острие царапало кожу. – Хотя тебя нетрудно узнать по распухшему уху.
Правое ухо эльфа действительно было больше другого – последствие недавнего удара.
- Нет, гном. Даже не пытайся разозлить меня. Я тебя не убью. Так просто ты не отделаешься. – Зашипел эльф, немного отводя меч. – Я отсеку тебе бороду.
Воспользовавшись небольшой заминкой, Инг сгреб рукой подушку и швырнул в лицо эльфа. Тот отбил ее взмахом клинка, распоров при этом. Перья осыпали эльфа. Гном откинулся на спину и потянулся к стоящей у стены, с другой стороны кровати, секире. Щелкнула тетива, секира со стрелой в рукояти упала на пол. Дотянуться Инг не успел, а теперь и вовсе никак не выйдет. Тут в дверь постучали.
- Почтенный, Вы просили разбудить на рассвете. – Раздался голос из коридора.
Эльф в зеленом оглянулся. Инг перекатился через кровать и грохнулся об пол. Схватил секиру и вскочил, готовый к бою.
- Что за шум?! – Вновь раздалось из коридора, и дверь затряслась – хозяин трактира пытался ее открыть, но не мог – дверь подпирал собой лучник. – Я иду за стражами!
В бессильной злобе эльфы глядели на готового ко всему гнома.
- Awartho. – Быстро произнес эльф, не оборачиваясь. Второй открыл дверь, и они скрылись.
“Чуть бороды не лишился” – Растерянно думал гном, приходя в себя и глядя на кружащиеся в воздухе перья. – “И все из-за какого-то стула. Обидчивый какой”.
- Что здесь происходит? – В комнату вошел человек в кольчужном доспехе с мечом наголо. Увидел гнома с секирой и насторожился. – Зачем буйствуешь?
- Это не я. – Ответил Инг, откладывая секиру. Тут же поправил себя. – Точнее не только я.
- Эльфы, говоришь… – Задумчиво произнес страж, выслушав рассказ гнома. – Ты бы лучше расплатился за беспорядок, да шел к родичам своим. И тебе легче будет, и нас от такого вот избавишь. В зале как раз сейчас три гнома сидят, по виду одной командой работают – может и тебя возьмут.
Инг расплатился с трактирщиком и вышел в общий зал. За одним из столов действительно сидели трое гномов, что-то неторопливо обсуждая. На наплечнике одного из них он с удивлением увидел знакомый узор. Надпись, в которую складывались линии, означала два слова – “Братство” и “Сталь”.

Фьяртунг Правдоуст был трижды женат. От первой свадьбы, что сыграна была ещё в Одинокой Горе, родились у него сыновья Фьярлаф, прозванный потом Пивным Топором, и Фурлаф. Первая жена Фьяртунга умерла от болезня (поговаривают, что это эльфы Лихолесья наслали на неё порчу). Уехал Фьяртунг в Серые Горы вместе с сыновьями и встретил там женщину по имени Гудрун, в которую влюбился сразу же, а так как со смерти первой жены Фьяртунга прошла дюжина лет, сыграли вскоре свадьбу. Гудрун родила Фьяртунгу сына, и назвали его Фуртунгом, прозванным потом Одиноким, ведь не женился ни разу Фуртунг и не было у него детей. Спустя десять лет забрала болезнь Гудрун и Фьяртунг, охваченный горем, уехал с сыновьями в Железные Холмы. Ещё шесть лет прошло прежде, чем женился Фьяртунг в третий раз. Женой его стала Беорта и Фьяртунг очень радовался, ведь была Беорта точь в точь как Гудрун, хоть и моложе. Родила Беорта двух сыновей, Фирли и Фурли, прозванного потом Камнерубом.
Фьярлаф всегда плохо ладил с отцом, ведь считал, что не вернуться гномам в Подгорное Цартство. А о том всегда мечтал Фьяртунг. Случилось однажды, что Фьярлаф провздорил с отцом. Разгневался Фьяртунг и прогнал сына. Уехал тогда Фьярлаф далеко на запад, в Синие Горы, где родились у него сыновья Фирл и Тирл. Фурлаф же остался с отцом и родились у него сыновья Фьярли и Фурли. Брат Фурлафа, Фирли, дочь свою назвал в честь матери Беортой. Свадьба была в Железных Холмах у Беорты с Трори, от него родились у Беорты сыновья Атли и Хрор.
Фурли Камнеруб после смерти отца в Белые Горы, где родились у него три сына: Хельфи, Дальфи и Дурлаф.

Братья, здесь вы видите лишь родовое древо Фьяртунгов и его небольшое разъяснение. Историю Фьярли добавлю чуть позже - нужно кое-что поправить, кое-что добавить и набрать

Очнувшись в холодном поту,я огляделся.Оказалось,что я всё ещё в "Гарцующем Пони",но уже под столом...Эх...Во всём виновато пойло,которым меня угощал тот злосчатсный хоббит(да чтоб его дети такой же дрянью поили!).Кроме дикого треска в голове,я обнаружил,что костяшки пальцев изодраны в кровь.Но это так и должно быть,ибо нет такого гнома,который не познал бы все прелести пьной драки в таверне.Опухшей рукой я потрогал челюсь-в этот раз хоть зубы на месте.И невольно я вспомнил отца,который начал учить меня ратному делу как только я научился ходить.Воистину это был Великий гном!Он и мои уважаемые старшие братья защищали нашу деревню от набегов гоблинов,до тех пор пока гоблины не начали обходить деревню за много лиг.Немного позже братья ушли в поисках славы.Но прошло много лет,а от них даже весточки не было.И я твёрдо решил отыскать своих братьев,не раз рисковавших своими жизнями ради меня.Отец не хотел отпускать оставшегося сына,но он понимал,что нет чести гному всю свою жизнь прозябать в деревне.
И вот уже прошло пять лет,но следов братьев я так и не отыскал...Но вчера,пока я ещё был не до конца одурманен хоббитским зельем,один из постояльцев рассказывал мне мне о доблестном содружестве гномов.”Братство стали”...Возможно ли,что я найду там своих братьев?Но если нет,я думаю в приключенях с Братством я найду их живыми...или мёртвыми...

Родился Могрин в небольшом поселение отец рудокоп все время проподал в шахте мать работала по дому .Детство прошло быстро, помогал матери по дому от нее и научился не плохо готовить,кагда подрос отец стал брать в шахту но махать всю жизнь кайлом не прильшало.В один из пасмурных дней собрав катомку и попрощавщись с родителями двинул в путь.Много было в том скитании всякого в борьбе за жизнь пришлось махать тапором направа и на лево.Для себя могрин понял две вещи больше всего ненавидил в жизне орков,а любил как сверкают ограненные камни в украшениях. Во всем, что не касалось ювелирного дела и войны, Могрин был не слишком расторопным. Думать было для него отдельной работой, требующей времени, места и полного отсутствия помех.

История Рунальда

Страж Чертогов ошарашенно смотрел на обуглившиеся туши волков, разбросанные по заснеженному полю. Среди этого жутковатого пейзажа спокойно паслись громадные, но грациозные туры. Охранявший их пастух сидел в сторонке и как ни в чем ни бывало курил трубку. Его лицо не выражало ни тревоги, ни ужаса, который следовало бы испытать пастуху, на стадо которого напали волки.
Осмотрев поле и удостоверившись, что все хищники были мертвы, Страж подошел к пастуху и попытался было расспросить его о том, что произошло, но успеха не достиг. Его собеседник, угрюмый и молчаливый гном по имени Рунальд, нечленораздельно бурчал что-то о том, как молнии снизверзлись с небес и поразили волков. Даже выслушав Рунальда, Страж по-прежнему не представлял полной картины произошедшего. История пастуха казалась фантастической, но добиваться от него другой версии, кроме как защиты стада силами природы, не приходилось. Рунальд не спроста выбрал уникальную для гнома профессию пастуха туров, этим он обеспечивал себе полную изоляцию от общения с кем-бы то ни было.
Страж растерялся. Он знал, что на свете бывают чудеса, что мир Средиземья пропитан недоступной ему чарующей магией, но в историю о защите скота силой стихии не поверил. Страж еще раз обратился к Рунальду и попросил его отправиться с ним в Чертоги Торрина и поведать о "Чуде" Владыке Двалину. Рунальд на это лишь почесал косматую белую бороду, и, ничего не говоря, пошел за Стражем.
В каменном чертоге, где восседал Двалин, было тепло и уютно. Страж и Рунальд почтительно поклонились Владыке, после чего Страж поведал Владыке о "Чуде спасения стада". Двалин внимательно выслушал Стража, при этом на его лице появилась снисходительная улыбка.
"Подойди ближе, Рунальд" - молвил Двалин, и Рунальд, почтительно опустив голову, подошел к Владыке. Двалин внимательно рассмотрел гнома и, добросердечно улыбнувшись, сказал: "Я знаю Тебя, Рунальд, сын Хаммедворта. Многие звали твоего отца странным гномом, чудаком, потому, что он слишком знался с худющими, остроухими эльфами. Однако я всегда ценил его, ибо знал, что у народа Эльфов он перенимал мудрость Рун. Он овладел этим искусством еще до того, как ты появился на свет, после чего сгинул в пучинах Мории. А Тебя, Рунальд, я помню из-за забавной истории. Это ведь Тебя поразило разрядом молнии, когда ты гладил кошку?".
Страж Чертогов с удивлением заметил, как при слове "кошка" Рунальда неожиданно передернуло. Это было первое проявление эмоций со стороны пастуха за все время, пока они были вместе. Страж начал с интересом разглядывать Рунальда. Статная фигура, искорки озорной молодости в глазах - седобородый гном выглядел намного старше своего истинного возраста, что скорее всего, было сделано намеренно.
Рунальд утвердительно кивнул на вопрос Двалина. Стражу стало весьма любопытно узнать про историю с кошкой, но дальнейшие изречения Двалина заставили его забыть о слухах.
"В Восточных горах, - молвил Владыка, - где текут чистые реки, есть отличные пастбища для твоих туров, Рунальд. Однако, в том краю обитает стая волков, которых мы никак не можем изгнать из тех мест. Во главе стаи стоит сильный и хитрый Белый волк. Шкура Белого волка познала немало ударов наших топоров, но он как и в прежние времена силен и рукодит стаей. Мне кажется (Владыка наклонился к лицу Рунальда, хитро прищурившись), что, если Белого волка поразят силы природной стихии Бури, он падет, а стая его разбежится, освободив поля для пастбищ твоих туров".
После этого Страж Чертогов видел, как Двалин что-то говорил Рунальду на ухо, на что Рунальд вновь убедительно кивнул и пошел в сторону Стража. В его взгляде читалось недовольство, подавленное глубоким почтением.
Белый волк и его стая и не думали прятаться от Рунальда и Стража. Стая располагалась на блестевшем от солнца снегу, не боясь ни охотников, ни даже Стражей Чертогов. Среди волков был заметен огромный Белый волк, покрытый рубцами. Увидев путников, он немедленно направился в их сторону. Перед ним на путников побежали два молодых, не менее могучих волка.
Рунальду уже раньше приходилось видеть Стража за работой. Несколько взмахов огромного богато украшенного двуручного топора хватило, чтобы Белый волк остался единственным противником путников. Остальная стая, похоже, привыкшая к таким визитам и не сомневавшаяся в успехе своего лидера, даже не двинулась с места. Белый волк был воистину устрашающ. Страж занес над собой топор и приготовился к схватке. И тут произошло то, что объяснить он никак не мог. Рунальд поднял руку вверх, что-то пробормотал, и в Белого волка с небес ударил разряд молнии. Воздух наполнился запахом паленой псины. Ошарашенная стая попятилась прочь от Рунальда, с ладоней которого в волков стали струиться разряды молний. Страж следил за происходящим с удивлением и восторгом. Волки, в которых били молнии, жалобно визжали. Некоторые продолжали пятиться назад, но большинство оставались неподвижно лежать на снегу.
Владыка Двалин выслушал рассказ Стража спокойно, казалось, он ожидал подобной развязки.Рунальд стоял перед Владыкой, преклонив колено. Когда Страж закончил, Двалин молвил: "Рунальд, сын Хаммердворта. Когда-то давно твой отец овладел искусством повелевать энергией стихии Бури, и ты унаследовал дар отца. В твоих руках - стихия Бури. В твоих глазах - искры молний. Когда-то я дал твоему отцу прозвище, заменившее ему фамилию, которого он был достоин. Этого прозвища достоин и ты,Рунальд Буревестник. Ты обладаешь великим даром, используй его на благо нашего народа".
Рунальд Буревестник покивал гололой, пробормотал что-то про "оказанную честь, но как же мои туры", но перечить Владыке не стал. Стражу показалось, он был печален. Как и всякий гном, Рунальд Буревестник отправился заливать хлопотные перемены в жизни в ближайшую таверну. Смена Стража также закончилась, и он отправился за этим удивительным гномом, следовал за ним примерно на расстоянии пяти шагов. На входе в таверну Рунальд Буревестник почему-то неожиданно остановился и попятился назад. Стражу стало жаль Рунальда, ведь его только что оторвали от его привычной спокойной жизни пастуха. Он подошел к Рунальду, и, одобрительно крякнув, протолкнул его своей ручищей в таверну. Оказавшись в таверне, Рунальд ахнул и свалился в обморок. Страж подбежал к Рунальду, крепкая гномья голова без проблем выдержала падение с высоты собственного роста. Подняв глаза, Страж заметил ужасную причину обморока Буревестника.
Это был маленький рыжий котенок, калачиком свернувшийся на стуле у камина.

Становятся длинными тени
Спадает дневная жара.
Дружище, довольно сомнений
Пора нам в дорогу, пора.

Родным поклонившись воротам
Шагнуть, как бывало вдвоем
За ближний рубеж поворота
А после - за сам окоем…

Мортер поднял уставшие глаза от засаленной лютни и посмотрел на зал. Трактир, в котором он играл, был расположен далеко от главной улицы, поэтому народу было немного. А пришедших слушать его было еще меньше…
В зале был его ученик, Ори, смотревший на учителя восторженными глазами. Мортер лишь слабо улыбнулся в ответ. Корчмарь протирал все тот же стакан, с каким Мортер застал его по приходу.
Слышался шум и пьяные крики. То были гномы из «Пьяного барса». Сюда же приходили лишь те, кто желал покоя и тишины, ну или те, коих выгнали уже отовсюду. Мортер любил такие места. Крики не заглушали тихие переборы его лютни, а его голос, как ему самому казалось, вселял надежду, хотя бы надежду на то, что они доберутся домой без происшествий.
Подойдя к стойке он заказал кружку светлого пива промочить горло. М-да не такой судьбы он хотел для себя. В детстве он видел себя другим…
Он стоял в белоснежных одеждах на высокой скале. За ним была его армия гномов. Они со страхом в глазах смотрят на приближающуюся орду. Орки-стрелки с клокочущим смехом уже натягивали тетивы, а воины с дикими криками неслись к нему. Армия уже готова была пуститься врассыпную, но тут происходит невероятное. Мортер достает свой рог и поет песнь. Нет, то была не песнь – Песнь! И каждый слышал в ней что-то свое. Кто-то слышал наставления отца, кто-то видел мать, а кто-то вспомнил любимую. Предводитель выхватывает свой боевой топор и кричит «Баруф казад!». Армия устремляется на врага и…
Мортер приходит в себя и слышит, как два незнакомых гнома подошли к стойке и о чем-то разговаривают с корчмарем. «Мы поняли, что здесь нет того, кто нам нужен. Мы уходим».
«Может я вам помогу, добрые гномы?»- обращается к ним Мортер. По шрамам на лице он понял, что они закаленные в боях вояки, не раз побывавшие в переделках. «Мы из «Братства Стали» и хотим найти гнома, кто бы вселял надежду в сердца воинов, изгонял из них страх и отчаяние и сеял панику в рядах врагов. «Ого! Братство Стали!» - подумал Мортер. Будучи еще безусым юнцом, он слышал, как два бородача разговаривали:
- Неужели к нам припожалуют гонцы из Братства Стали?
- Похоже, что они начинают набор воинов в свои ряды. Надеюсь, я буду одним из Достойных.
- Одним из кого?
- Из Достойных. Они посмотрят твои навыки и скажут Достоин ли ты…
Эээй, парень! Ты меня слышишь? – спустил с небес на землю один из гномов.
«Я не берусь предположить, но, по-моему, он самый достойный из всех кого мы сегодня видели. Этот хотя бы не распевал бранные песни!» - заключил другой - «Ну так что хочешь вступить в наши ряды?»
«Да», - ответствовал Мортер.
-И ты считаешь, что смог бы не пасть духом, даже если перед тобой сотни, тысячи орков?!
-Я.. я.. я смогу.
-Ха! Посмотрим, какой ты храбрый на деле. Приходи завтра в наш лагерь. Мы разбили его в пае сотен миль отсюда, приходи, когда солнце будет в зените.
Так и ушли эти два гнома. А Мортер остался стоять с твердой уверенностью, что его жизнь вскоре изменится…

О Кейстуте

Как Вы помните, Кейстут в раннем детстве остался сиротой. Гномы Синих Гор оставили малыша у себя и умилялись этим рыжим созданием. Кейстут рос, мужал, но, в отличии от большинства гномов, особой тяги к рудокопству не имел, что вызывало недовольство у старшего поколения. Зато он днями напролет проводил время в библиотеке, изучая рукописи и манускрипты ушедших эпох, осматривал окрестности на предмет чего-нибудь необычного или отправлялся на поиски древних реликвий. Вечерами у камина в Чертогах Торина собиралась гурьба кхазад от мала до велика послушать как играет Кейстут на лютне. Все это сопровождалось сверхмерным употреблением выпивки и танцами до утра, что порой вызывало недовольство тана.
Любил порой Кейстут отправиться с удочкой на рыбалку к ближайшему водоему и мог сидеть там весь день до захода солнца. И вот развалился одним тепленьким деньком Ваш покорный слуга на берегу, забил трубочку ширским табачком и принялся потягивать эль из своей старой фляжки, которая была подарена ему на 18тилетие одним старым полуросликом. Было так приятно лежать на солнышке и слушать плеск воды, что его разморило и незаметно для себя гном уснул. Но в этом дивном месте был он не один. За ним уже давно наблюдало два крепкохвата. Они уже давно приметили Кейстута, затаились и терпеливо ждали момента... А наш гном спал и видел сон, полный приятных воспоминаний, видел в нем себя и своих друзей, видел покрытые мрамором залы Чертогов, величавые статуи кхазад..., но внезапно все куда-то исчезло, мир померк и перед глазами появилась картина того рокового вечера, когда убили его отца и мать, когда крепкохваты перешли на сторону зла... Кейстут внезапно вскочил и увидел перед собой двух гномов, вооруженных топорами и злым взглядом в глазах. И хотя менестрель никогда раньше с ними не пересекался, он сразу их узнал! Гнев наполнил сердце юного Кейстута и из груди вырвался грозный воинственный клич, от которого у крепковатов потемнело в глазах и они упали без сознания. А доблестный кхазад схватил свои пожитки и стремглав бросился бежать к своим Чертогам.
После рассказа об этом приключении старейшины строго настрого запретили ходить по окрестностям неподготовленными и в одиночку, ведь гномы Синих Гор не знали точное количество крепепкохватов и их союзников, как не знали, могут ли длиннобороды рассчитывать на поддержу эльфов из Келондима и Дуиллонда. А наш Кейстут после этого проишествия несколько дней находился один в своих покоях, взвешивал все ЗА и ПРОТИВ и пришел к выводу, что хватит сидеть сложа руки, пора проявить мужество и отвагу и дать отпор вновь появившемуся злу!
Поэтому в одну тихую и безлунную ночь собрал все самые нужные ему вещи в котомку, перекусил как следует и вышел из Чертогов на поиски приключений. Не один день ходил он по Эред Луину, повстречал немало опасностей в лице гоблинов, пауков, крепкохватов, варгов и прочей нечисти, побывал у полуросликов, повстречал немало отважных воинов и те посоветовали посетить поселение Бри, которое является пристанищем героев Свободных Народов. Кейстут так и поступил и прибыв в Бри сразу отправился в местную таверну "Гарцующий пони", где за кружкой отменного пива повстречал гномов из клана "Братство Стали", которые с удовольствием разрешили присоединиться к ним в борьбе с Сауроном и его приспешниками.

Русский не является моим родным языком, поэтому прошу прощения за возможные ошибки и нелитературность)

Грэгорин




Перерыл часть архивов относящихся к Драконам, на шел только Гла-урунг на злополучную букавку "Г".
Вспомнил Смога (Смауг) из Хоббита.

из Гномов:
Грор , старший сын Дайна Первого, уведший часть гномов к Железному Взгорью.
Гроин, сын Фарина, отец Глоина, дед Гимли.

если рабирать имя Гр-э-Гор-ин ...............


ГР - нормальное начало имени Гнома

Э - связующий звук, может иметь исток от обычного английского and

ГОР встречается в словах перевод которых с синдарина содержит "ужас". ГОРтол - В переводе с синдарина "шлем ужаса". ГОРтхаур - в переводе с синдарина "внушающий ужас".

в Родословом Древе Гномов Эребора преобладают окончания имен "ор" и "ин".

Получается имя имеющее корни не только Гномские, но и Синдарийские. Синдарийская вставка "ГОР" была заслужена в совместных походах с Эльфами, и обозначает что носитель сего имени, внушает ужас врагам.

Изначально имя было Грин - но заслужил в походах с Эльфами гордую вставку ГРО.




Квента.

Родителей не знал. Был обнаружен в одном из лагерей орков. Вероятнее всего орки утащили малыша к себе для совершения кроваого обряда. Но рейд стражей гномов прервал их гнусные намерения.

Воспитывался отрядом стражей, благодаря чему навыки защиты выучил с малых лет.

Сразу после совершеннолетия отправился странствовать.

За время странствий впитал истину про взаимопомощь - "Поможешь ты, помогут тебе. Будешь плевать на ближних, отплатят тем же".

Очень быстро странствия приобрели определенный характер - вливание в отряды охотящиеся за пособниками "зла".

Сражался в самых разных отрядах, от полностью смешанных - до чисто эльфийских рейдов, отвлекая внимание врагов на себя и подставляя под выстрелы соратников.

За время странствий подобрал двух сирот (Вальдо - хоббит, и Сиарлас - эльфийка). Стал для них отцом, воспитал, вскормил. Часто берет детей с собой в походы.

Имеет слабость - безумно любит пиво. Вино не терпит.

О своем детстве Гарад мало что помнил, да и вспоминать не очень-то хотелось... Лишний раз теребить былые раны - только заживать тяжелее будут.

"Хороший орк - мертвый орк." - так говорил отец всякий раз, как отправлялся на вылазку (он служил в пограничной страже Серых Гор). Эта же фраза была последней, которую Гарад слышал от него. Через три дня пришла весть о том, что отец погиб в стычке с орками. Это случилось через десять лет после смерти матери. Матери Гарад не помнил, она умерла при родах. Так, еще совсем мальчишкой, он стал сиротой.

Его приютил местный кузнец, Хейрим. Он заботился о Гараде и обучал его искусству добычи, ковки и обработки металлов. Паренек постепенно мужал, и к шестидесяти годам, уже вполне был способен отличить с первого взгляда цирконий от молибдена. Но душа его не желала ковать металл и гранить камни, она желала крови, крови орков. Слова отца преследовали Гарада всю его сознательную жизнь, а желание восстановить справедливость, отплатить за убитого родителя, стало ее смыслом. В тайне он упросил одного из стражей, к которому заметно привязался за это время, обучать его навыкам боя. И через десять долгих лет он покинул Эред Митрин в поисках тех, чьей кровью он хотел обагрить свой топор...

С удивлением обнаружил наличие отсутствия здесь моей квенты. Исправляюсь

Я родился 3 марта 2948 года в Одинокой горе. Мой отец, Рррони, был одним из искуснейших кузнецов Одинокой горы. Мой отец хотел, чтобы я достиг мастерства, достойного настоящего гнома, но я не был настолько талантлив… Когда мне было всего 20 лет, я впервые спустился в рудники к своему отцу, чтобы принести ему обед. Пока он ел, я решил почувствовать себя взрослым, взял кирку и начал копать. Внезапно у меня возникло странное волнение… мне до сих пор трудно его описать. Я принялся копать с удвоенной энергией и вскоре к моему удивлению и восторгу передо мной открылась золотая жила. С тех пор моей страстью стало рудничное искусство.
Но моему счастливому детству не суждено было длиться долго… 2 года спустя Смауг напал на Подгорное королевство и превратил мой дом в руины… Пришла пора скитаний… Мы были разлучены с отцом, и я не знал, что с ним случилось… мое воображение рисовало страшные картины, но я гнал их прочь.. Я бродил почти неделю, голодный, в изодранной одежде… я совсем не знал, куда мне идти и что мне делать.. На восьмой день моих странствий я добрался до Лихолесья. У меня не было никакого оружия, но я надеялся найти какие-нибудь ягоды или фрукты, но мои поиски были тщетны… Вконец измучившись, я сел под деревом и заплакал… Сколько я просидел там, точно не помню – каждая секунда казалась вечностью… наверное я уснул… Вдруг я почувствовал, что кто-то прикоснулся к моему плечу . Я открыл глаза и увидел перед собой статного эльфа с луком. Моего спасителя звали Амлирос. Он отвел меня во дворец короля Трандуила. Там мне сшили одежду, обогрели и накормили. Целых восемь лет я прожил в гостеприимном доме Амлироса, где я научился от него искусству деревообработки.
Когда мне исполнилось 30 лет, я все же решил оставить Лихолесье, и вместе с очередной группой покидающих Средиземье эльфов я отправился в Эред Луин, где надеялся найти свою дальнюю родню… Наша дорога прошла без приключений, и в 12 октября 2978 года я достиг Чертогов Торина. Этот день стал самым счастливым в моей жизни – я встретил своего отца – живого и невредимого.
Я продолжил учиться рудничному искусству. К тому времени я сильно возмужал, у меня пробилась борода, и для каждого гнома в шахте я стал почти родным. После трудового дня я любил посидеть в трактире за кружечкой пива и рассказывать истории и петь баллады, коих немало выучил за время пребывания у эльфов. Кроме того, как и всякий гном, я начал учиться искусству владения топором и двуручным молотом
В 45 лет случилось событие, предопределившее мою судьбу - я попал под обвал. Мне отдавило руку, и я очень боялся, что мне отрежут левую руку. Но Дарин миловал меня, и я отделался лишь потерей безымянного пальца. Но с тех пор я не мог удержать двуручного оружия. Тогда ко мне подошел старый гном Крори и сказал: «Сынок, ты потерял палец. Ты мог бы стать искуснейшим воином, но не станешь им теперь никогда. Почему бы тебе не попробовать стать менестрелем? Я Многих повидал за свои 350 лет, но не слышал, чтобы кто-либо пел лучше тебя». Мне было трудно принять это предложение, ведь я так хотел быть настоящим стражем и не хотел отсиживаться за спиной у всех, но поразмыслив здраво, я согласился с ним.
Теперь мне 60. Я стал взрослым. До меня докатились слухи о ползущей тьме с востока. Попрощавшись со своими друзьями, я взял старый отцовский топор, щит, оставшийся мне от Крори, увы, ныне он пирует в одном чертоге с Дарином, и, как и мой отец, направился в Бри, навстречу своей судьбе.

Сказ о Виндальве

Уроженец маленького изолированного поселения в Железных холмах, Виндальв с юношества был увлечён мечтами о величии своего народа. Престарелый сказитель поселения нечасто пел о славных делах прошлого, о битвах, высоких чертогах и великих царствах подгорного народа. У племени рудокопов, кузнецов и торговцев, больше ста лет назад отселившихся от неспокойного народа владыки Даина, больше в чести были рассказы об удачливых и смекалистых купцах, обводящих вокруг пальца бестолковых соседей-людей, а то и зазнаек-эльфов. Не раз случалось Виндальву получить от старшего по шее за просьбу спеть о битве в Азанулбизар. Никто не хотел вспоминать, отчего случился раздор среди тех, что ушли на юг по зову Наина и вернулись обратно уже без него и не все. Строптивый отрок отрывался от наковальни ради занятий с оружием чаще, чем следовало будущему мастеру мирного поселения. Он предпочитал оттачивать мастерство на воинском снаряжении и доспехах, а не на том, что с большей охотой покупали у торговцев поселения окрестные людские племена, по большей части лесорубы и пахари. Настырность, с которой молодой парень переводил добрую сталь на никому не нужные тяжёлые брони вызывала родительский гнев и косые взгляды соседей.
В искреннем гневе ударив об стену молотом, юный Виндальв безнадёжно испортил отличный инструмент когда узнал, что совет старейшин решил не присоединяться к походу Даина к Одинокой Горе. Глупость, жадность и безрассудство, говорили они. А он ещё не мог понять пренебрежение во взгляде покрытого пылью гонца, принесшего весть о гибели Смауга и призыв Даина идти походом на Эребор. Гонец не стал дожидаться ответа и, как оказалось, не зря. Как же так? Ведь не всегда ж так было! Отец любил вспоминать, что род их не уступил бы древностью роду Даина. Что предки их были из древнего Тумунзахара, и что если в роду их не было царей, то отличных мастеров в нём было на зависть каждому! Так как же можно не поднять руки в защиту того, что было славой народа Дарина многие поколения? Их предки строили чертоги Эребора, как можно не воспользоваться возможностью и не бороться за наследие дедов?
За разбитый молот и неподобающие речи он был наказан отцом, но не смирился, после чего был приведён предстать перед советом старейшин. Народ Эребора был велик и знаменит работами своих мастеров, говорили они, а не тем, что в «героической» битве с драконом погибли две трети жителей Одинокой горы. Не биться должно, но созидать. А это можно делать и здесь, в Железных Холмах, где теперь дом нашего клана. Нет нужды бросаться в драку неведомо куда по чьему-то зову и ни за что рисковать жизнями хороших мастеров, как это случилось сто сорок две зимы тому у врат потерянного Кхазад Дума.
Мудрость старейшин несомненна и не знает границ, и не годилось отроку перечить старшим. Виндальв смолчал и покорился. Он не стал молчать тридцатью годами позже, когда отец не вернулся с ярмарки, потому что горцы сочли цену гномьих товаров чрезмерной и решили вернуть своё золото обратно, подождав караван гномьих торговцев на лесной дороге. Горцев отогнали, но отец Виндальва и его возница, возглавлявшие караван, не дожили до заката, сражённые предательскими стрелами. Едва вырезав последнюю надпись на надгробной плите усыпальницы, Виндальв стал требовать мести кварным горцам и обезумел от ярости, когда совет старейшин решил уладить дело миром и требовать с горцев виру золотом на следующей ярмарке, а до того не торговать с ними. В гневе забыв себя, Виндальв позволил себе крайне непочтительные речи и собрался мстить в одиночку, но был схвачен, бит и брошен в старую угольную камеру. За безобразную свою выходку его отстранили от кузни и приставили к воспитательной работе на расчистке рудника от щебня и пустой породы. Что ж, воспитание, так воспитание. Хороший урок терпения может быть полезен...
Молчаливый от природы, Виндальв безразлично принял известие о том, что горцы заплатили виру. Не заинтересовало его и то, что ему, как провинившемуся, не полагается его доля золота, которой по справедливости распорядится совет. Зато глаза его загорелись тёмным огнём, когда он услышал, как старшина цеха рудокопов просил рудного мастера не жалеть тяжёлой и по возможности бессмысленной работы для воспитуемого, неуёмный дух которого надобно сломать, да побыстрее. Сломать? Поглядим... Сломав в ту же ночь засов на двери каморки проходчиков, Виндальв сбежал и отправился куда глаза глядят. Его глаза глядели в прошлое, тщась узреть подлинное величие народа гномов. В Эреборе, стране дедов, не будут рады пришельцу из рода отщепенцев, не пришедших на помощь в трудный час. Кхазад Дум во власти тьмы и потерян, быть может, навеки. На закат, к Синим Горам, он обратил свой взор и отправился в путь. Если не повезёт найти там следы великих царств гномов, родного сердцу Тумунзахара, то возможно удастся отыскать там сородичей, всё ещё стремящихся возродить славу древней расы и не боящихся сражаться за неё.

Глоин сын Рванура из Синих Гор. Самый крепкий и опытный страж своего рода. Его щит на протяжении многих лет защищал Синие Горы от непрошеных гостей, его топор разрубил не одну сотню врагов, но теперь отважного воина родня познает с совершенно другой стороны… Глоин, любящий отец, воспитывающий своего единственного сына. С раннего детства он вкладывал в него все свои знания и умения, в надежде, что когда-нибудь этот молодой гном превзойдет и по силе, и по количеству совершенных подвигов своего отца. Они тренировались каждый день, родня удивлялась, с каким терпением, некогда грозный и могущественный воин, объясняет Дварри все тонкости военного дела. Он никогда не повышал голоса на своего сына и всегда, почти всегда улыбался. Надо заметить, что Дварри довольно быстро учился и очень скоро стал уверенно отражать атаки своего учителя.
Молодой гном рос, и уже мало кому из его знакомых удавалось победить его в честном бою. Дварри казалось, что он всему научился, все умеет и что дальнейшие тренировки не имеют смысла, ведь он и так сильнее любого из его друзей и знакомых, но как же он ошибался…
Однажды Дварри с отцом охотились неподалеку от Синих Гор, день был прекрасный, и удача явна была на их стороне, давно они не добывали такого количества дичи. Их рюкзаки доверху были набиты мясом, а в руках у каждого из них был, внушительных размеров, сверток превосходных шкур. Гномы уже направлялись домой, как вдруг Дварри заметил, на тропинке уходящей куда-то к вершине горы, добротного вепря, тот рыл мордой снег, жадно всасывая ноздрями запахи, в надежде отыскать чего-нибудь съестного. Молодой гном остановился, медленно положил сверток со шкурами на землю и достал топор. Глоин, увидев это, замедлил шаг и с улыбкой стал наблюдать за сыном. Дварри медленно продвигался в сторону вепря, когда расстояние не превышало 10 шагов, он занес свой топор над головой и с силой метнул его в животное, целясь в шею, но промахнулся и попал в бочину. Вепрь завизжал от боли, алая кровь брызнула на снег, животное заметалось по сторонам и помчалось по тропинке вверх, к вершине горы. К несчастью, топор Дварри, нанеся смертельную рану животному, застрял в нем. Недовольный собой гном побежал за зверем, но догнать его оказалось не так-то просто и вскоре животное скрылось из виду. По отчетливым следам крови на снегу Дварри быстро зашагал вверх по склону. Теперь его волновал не столько зверь, сколько подаренный отцом топор. Глоин, подобрал брошенную сыном поклажу и не спеша направился за ним. Вскоре след привел Дварри к пещере, он на секунду замешкался, но быстро пришел в себя и, подобрав с земли крепкую палку, шагнул в полумрак. Пройдя несколько десятков шагов, он услышал пронзительный визг вепря и позабыв обо всех мерах предосторожности, которым учил его отец, Дварри ринулся вперед. Пробежав очередной поворот, он выскочил в большую «комнату», яркий свет костра резанул по глазам и он не сразу смог понять, что происходит. Последующие несколько секунд в голове молодого гнома промелькнуло сотня, тысяча мыслей. Чувство ужаса сменялось чувствами отвращения и презрения. Он стоял перед десятком гоблинов, уродливыми мелкими тварями, с особой жестокостью раздирающими плоть вепря. В руках одного из них Дварри заметил свой топор. К несчастью, этих нескольких секунд вполне хватило, чтоб гоблины заметили гнома. Суета над тушей вепря прекратилась, гоблины стали выпрямляться, настолько насколько им позволяли это сделать уродливые горбы и ржавые пробитые железки, когда-то бывшие доспехами. Все взгляды были направлены на растерянного гнома, который твердо решил дать бой, каким бы не был его исход. Пауза. Гном стоял и смотрел в многоликие глаза собственной смерти, он прекрасно понимал, что победить десяток гоблинов, вооружившись одной лишь палкой, у него не получится. Именно в этот момент он тысячу раз пожалел, что не тренировался еще больше, что не вспомнил, когда это было необходимо, наставления отца и что промахнулся, метнув топор в вепря. Его мысли прервал режущий слух, противный вопль одного из гоблинов, они занесли над головами свое оружие и бросились на гнома.
«Ну что ж, наступило начало конца молодого глупого гнома, но конец этот будет таким, что о нем сложат песню в родном чертоге…» – подумал Дварри, вставая в боевую стойку и перехватив палку поудобнее.
Первый добежавший до него гоблин упал на холодный пол пещеры с раздробленной головой, эта картина немного напугала оставшихся, они стали зажимать гнома в кольцо. Дварри яростно размахивал палкой в воздухе, всем видом давая понять, что настроен решительно. Еще двое кинулись на него с боков, один из них был вооружен топором гнома. Но уроки Глоина не прошли даром, Дварри ловко увернулся от удара топора и, схватив гоблина за руку, вывернул ее так, что тот заверещал от боли, а в руке что-то громко хрустнуло. Топор вернулся к своему законному владельцу. Тело второго, бежавшего на Дварри, упало отдельно от головы рядом с корчившимся от боли в сломанной руке уродцем. Кольцо замкнулось. Молодой гном был окружен со всех сторон. Гоблины что-то кричали, размахивали ржавым оружием, это сбивало Дварри с толку, он не мог сосредоточиться. Растерянно вертясь по сторонам, он пытался определить, откуда ждать следующего удара. Гоблин, стоящий напротив него, с криком помчался на гнома. Дварри сфокусировался на цели и не заметил, что две других твари приближались со спины. Отразив атаку нападавшего на него гоблина, Дварри нанес ответный удар, разрубив стоящую перед ним мерзость на две половинки, и тут он, почувствовав зловонное дыхание, развернулся. Тварь стояла, не двигаясь, совсем рядом, почти вплотную к гному, но на ее морде читалась не ярость, а ужас. Туша этого гоблина начала заваливаться на Дварри, тот отскочил и увидел охотничий нож отца, торчащий из затылка убитого. Появилась надежда. Дварри поднял глаза и увидел что Глоин сын Рванура добивает корчившегося в муках гоблина. За то время пока Дварри стоял спиной к коридору, выходящему на горную тропу, Глони уложил четверых, включая того, что чуть не упал на молодого гнома. Двое оставшихся гоблинов с воплями бросились в щель, прорубленную в стене. Дварри было бросился за ними, но отец остановил его. Тихо. Даже слишком тихо. Два гнома стояли друг напротив друга и молча вслушивались в тишину. Раздался крик. Один, еще один, через секунду вся пещера наполнилась звуками, доносившимся из узкого прохода в стене. Не получалось определить точное количество тварей, но было понятно, что их значительно больше, чем сидело у костра.
– Беги! Я приказываю тебе, Дварри сын Глоина, беги! – Глоин явно не шутил, всем видом он показывал, что если ослушаться, то он своими руками выбьет дух из тела сына. – Беги и приведи помощь, я их задержу!
Дварри было замотал головой, не желая оставлять отца одного, но тот грубо схватил сына за грудки и швырнул в сторону выхода. Молодой перепуганный гном бросился к выходу, еще никогда ему не было так страшно, страшно за отца. Ему повезло, он встретил четверых охотников у того самого места, где ранил вепря. Прошло совсем немного времени, когда они добежали до места, но было уже поздно… Глоин лежал в луже крови, утыканный стрелами и с огромной рубленной раной, проходящей через всю могучую грудь гнома. Вокруг него повсюду валялись трупы гоблинов. Немой ужас охватил Дварри сына Глоина, слезы текли из его глаз, он склонился над трупом отца и беззвучно смотрел в его еще румяное лицо. Тот как всегда улыбался…
После того случая пещеру исследовали от и до, но так и не нашли, откуда в ней появились гоблины. Вход в нее завалили, а тот район стали периодически патрулировать. Глоина похоронили со всеми почестями героя, о нем сложили не одну песнь. И во время похорон Дварри сын Глоина из Синих Гор дал клятву на могиле отца о том, что отомстит за смерть и боль причиненную его роду, он будет убивать приспешников тьмы до тех пор пока его дух не покинет великие просторы Средиземья. Дварри по сей день молод и горяч, но в его 60 зим он нашел и перебил больше гоблинов и орков, чем многие из его рода за всю свою жизнь.

Родился в подгорных залах Белых Гор, в суровые времена Третьей Эпохи, по людскому летоисчеслению 14 ноября 2951 года. Этот год был тревожным для свободный народов, и сулил немало больших бед. Темный Властелин открыто объявил о своем возвращении, накапливая силы в Мордоре. Но в наших краях все шло своим чередом. Рос я в немногочисленной семье искусных ремесленников. Свое звонкое имя получил в наследство от деда, бесстрашного воителя. В молодости он участвовал в долгой войне с гоблинами Туманных Гор и уцелел после сражения у врат Мории, также известной как битва при Азанулбизаре. И без того наш род был весьма знаменит среди гномов из-за того, что когда-то в древности прославленный кузнец из Тумунзахара по имени Тельхар состоял в близком родстве с нашими дальними предками. С тех давних пор, переходя от отца к сыну, в нашей семье сохранилась бесценная реликвия, стальной топор Газардул. Как утверждает та малая часть спасенных после падения Казад-Дума хроник, это один из тех немногих топоров, что в давние времена выковал великий кузнец. Оружие – образец тонкой работы, было изготовлено из очень крепкой стали, схожей по прочности с самим мифрилом. Ученик Гамил Зирака умело подобрал для своего творения крайне редкие руды, залежи которых нынче уже не отыскать в Средиземье.
Получив наследство от покойного деда, мой отец Лони Седобород, обзавелся собственной тайной кузницей в глубине гор, в надежде раскрыть тайны величайших кузнецов. Потому с самого рождения мне была уготовлена судьба кузнеца. Но не просто знатока кузнечного ремесла, которым владеют все гномы, отец ожидал от меня великих творений, достойных не менее великих прародителей. С ранних лет мне приходилось проводить весь день в кузнице, работая с металлом. Под руководством неугомонного родителя я неплохо научился выплавлять руду и ковать сталь. Но больше всего по душе мне являлось ремесло оружейника. Когда оставалось свободное время, я брал свой топор и уходил изучать боевые искусства с другими гномами.
Шли годы, а отец, обучив меня и двух старших братьев, Агрина и Гармина, всему, что знал сам, так и не раскрыл ни одной из тайн древности. Но как он утверждал, был близок к этой цели, к созданию нового вида прочной стали. В поисках недостающих компонентов и нужного совета от своих давних друзей, опытных рудознатцев, он решил отправиться в Эребор. Агрин и Гармин, ожидая, наконец, повидать Одинокую Гору с радостью двинулись с отцом. Я же на тот момент был еще слишком молод, чтобы пойти с ними. Ничего не оставалось поделать, как ждать своего часа. Стальной топор Газардул навсегда покинул Белые Горы.
Со временем тело мое стало крепче, а борода длиннее. И в один зимний день, собрав все пожитки, я без промедления двинулся в путь к северным горам. Дальнейшее путешествие до Эребора было весьма долгим, поэтому расскажу о нем кратко. В степях Риддемарка мне повстречались воинственные коневоды, о которых ходит немало легенд. Для длительного похода у них я приобрел резвого пони по имени Грунд. Во время пути через земли беорнингов, мне встретился Гримбеорн, сын знаменитого Беорна.
В Эреборе родичи приветствовали на удивление радушно. Мне поведали, что отец уже два года как был в Мории, присоединившись к походу Балина. Агрин стал одним из лучших кузнецов, а Гармин ушел в Железный Кряж. Покидать Одинокую Гору мне тоже не хотелось, и потому остался здесь надолго, зарабатывая на жизнь кузнечным ремеслом. Будучи неплохо владея топором я ,присоединился к отряду Двалина в поход на Эред-Луин . И это было лишь начало моих приключений …

Мдаа... Значит, это и есть та самая таверна, в которой подают "настоящее гномье пиво"? Хе-хе... Будем надеяться, что аромат от этого пива перебьет вонь, несущуюся с кухни. Ну что же, садись напротив, друг мой, я угощу тебя обедом, как и обещал. Доставай свои бумажки, и записывай, хотя, клянусь бородой самого старшего из Отцов-Гномов, я не понимаю, почему ты хочешь услышать именно мою историю.
Знаешь что, рассказчик из меня никудышный, примерно как из гоблина менестрель, хе-хе, ты меня лучше спрашивай, а я пока глотну этого пойла, которое здесь почему-то называют пивом.
Сначала хочешь узнать о моей юности? Наверно, думаешь, что я скажу что-нибудь вроде "впитал воинское искусство с молоком матери"? Нет, друг мой, все гораздо проще. Ни отца, ни матери, ни другой родни я никогда не видел и не знаю, в каких чертогах построили свою кузницу мои предки.
Так вышло, что младенцем меня пригрела человеческая семья. Семья местного кузнеца. Не знаю, зачем они меня выкормили, ведь ни одного доброго слова, ни одного ласкового взгляда я от них никогда не видел. Старшие братья всегда старались унизить мальца-гнома, приемные родители нагружали самой тяжелой и грязной работой. Ни дня не проходило, чтобы меня не попрекнули своей "добротой", хотя даже к собакам, которые охраняли дом, они относились лучше, чем ко мне. Да что там, даже имя мое, которое я теперь с гордостью ношу, на их наречии означает просто "гном". Хотя, хе-хе, надолго они запомнят тот день, когда я у них на глазах завязал в узел кочергу, которой меня пытались побить. До сих пор стоят в глазах их испуганные физиономии.
Эххх... Трактирщик, подай-ка еще своего пойла! И моему другу тоже! Пей, историк, или, клянусь самой глубокой пропастью Мории, я не пророню ни слова! Вооот... А говорил, не пьешь.
Ну, слушай дальше. После того случая все изменилось. Я прямо сказал отчиму, что хочу уйти от него, чтобы узнать, где обосновался мой род. Думаешь, он проводил меня до ворот и пожелал счастливой дороги? Плохо ты знаешь людей... Нет, он сказал, что за все годы, что я провел у него в доме, за "стол и постель" я должен ему ни много ни мало - три золотых. И, знаешь, я остался. Остался с тем условием, что я буду работать. Работать у него на кузнице подмастерьем. Это было тяжелое для меня время, но всего лишь за этот год я превзошел своего отчима в мастерстве. Простую кольчугу, которую я сделал ради развлечения, не смог пробить из лука самый лучший охотник селенья... Дальше? А что дальше? Десяток таких кольчуг, и я не только расплатился с отчимом, но и скопил немного деньжат на дальнюю дорогу... Хотя меня не хотели отпускать, видят Валар, ох, как не хотели, даже пытались переломать мне ноги, дескать, без ног кузнец тоже ковать сможет, а вот уйти - нет. Эх-эх-эх... Что? Нет, обошлось без больших разрушений, правда, целитель, которого я потом отправил им из ближайшего города, по слухам, неплохо заработал на их болячках.
Эй, парень! Еще пива! Да не носи ты такими маленькими кружками! Скорее ноги стопчешь, чем я напьюсь! Неси сюда самую большую кружку! Вот эту! Что? Это, по-твоему, маленький бочонок? Тащи его сюда, сейчас разберемся.
Вот, парень, и тогда она мне и говорит: "Всего один золотой, бородатенький, и я..." Что? А! Это, хм, немного другая история. Так вот, через пару месяцев, спасибо добрым людям, добрался я до Чертогов Торина. Пришел покорять столицу, так сказать. Ты был там? Нет? Ну тогда я тебе скажу, что таких "кузнецов", как я, там оказалось по семь бород на кузнецкий горн. Больших трудов стоило устроиться учеником к хорошему мастеру. А если честно, то выиграл я у него спор, вот и пришлось ему учить меня серьезному мастерству. Но он не пожалел об этом, сам мне потом не раз признавался за кружкой эля. Кстати! Трактирщик! Так тебя разтак девять раз через Кольцо Всевластья! Почему пуст мой бочонок? То есть моя кружка! Ик!
Эххх... притомился я немного... Ну что ты какой привязчивый, историк? Ладно, слушай дальше. Сдружился я с одним человеком, именем Аданфан. И товарищ хороший, и собут..., то есть волшебник не из последних. Уговорил он меня попутешествовать по Средиземью, заодно и семью мою попробовать отыскать. Я что? Я гном покладистый. Поклал он меня, значит, нетрезвого, на обоз и отправились мы с ним в Бри. По слухам, мертвяки на местном кладбище очень разбушевались. Ты представляешь? Мертвяки - разбушевались. Наняли нас тогда местные жители успокоить их. То есть упокоить. Да что там упокаивать-то? Ха! Я впереди, друг мой немного поодаль, чтобы я его случаем топориком не зацепил. А если какой мертвяк сзади попробует подойти (а мы, гномы, этого ох как не любим!), то Аданфан чего-то шепнет по-своему, по-волшебному, и откуда ни возьмись, то дерево с ногами, то птица огромная! Не понимаю я, как он это делал, сколько я ни пытался в его книжку подсмотреть, ничего не получилось, только бороду подпалил. Ну бегали мы по этим Могильникам, наверно, неделю, пока главного их не упокоили. Шлем еще унесли от него, вонючий такой, при входе дома моего висит теперь, местных воришек отпугивает.
Дальше? А дальше - почувствовал я, друг мой малахольный, интерес к делу ратному, значит. Во вкус, стало быть, вошел. Взяли мы плату за упокой могильных душ, отковал я нам доспехи помощнее и отправились мы воевать дальше. Наемниками стали, если по-простому. Поспрошали народ местный и прямиком отправились в сторону Пустошей, там тоже неспокойно стало. Вот там нам пришлось попотеть, да... Ивар, Дева, упыри болотные да тролли холмовые. Много полегло братьев по отряду в Пустошах, трижды приходилось нам штурмовать убежище проклятых, прежде чем смогли избавить Средиземье от этой напасти.
Гррр!!! Трактирщик!!! Балрог меня раздери, если я не раскатаю твой клоповник по бревнышку! Почему закуска холодная? Что значит "только пьете"? Ну так разогрей, Палантир тебе в .... ухо!!! Беда с этими кабатчиками - никакого уважения не проявляют к самым почтенным гномам. Чего ты там бормочешь, историк? Давай, затачивай свою палочку пишущую, да слушай дальше.
Вот ты говоришь: подвиги, подвиги... А знаешь, как большинство подвигов совершаются? Думаешь, один на сотню выскочил, и всех зарубил? Нет, историк, из-за таких "подвигов" многие братства отправились к престолу Ауле в полном составе. Подвиг в том состоит, чтобы и самому живым остаться, и врагов побольше зарубить. Видишь, сколько ушей орочьих у меня в мешке? Да ты не бледней; вон, тазик возьми, если поплохело тебе, а то трактирщик верещать начнет. А подвиги свои я так совершал: подкрадываешься к орку какому-нибудь незаметно, и легонечко эдак ТЮК по темечку топориком... Да, вот этим самым... И вовсе он не огромный... Иногда, конечно, бывало, что и мне тюкали. Да, шлем иногда выручает. Но после дюжины таких ударов трудно бывает сосредоточиться на одной мысли. О чем это я? А!
Много мест повидали мы с моим другом, и крепче стали была наша дружба. И со временем только крепчала она. Побывали мы вместе и в дивном городе эльфов заносчивых. Дааа, город, конечно, красивый, вон как раньше строили! Сейчас так уже никто не сможет, утеряны секреты мастерства. И по секрету скажу тебе: многое, очень многое сделано в городе том руками гномов. Чего лыбишься, библиотекарь! Это я тебе как мастер говорю! Сотри с рожи свою усмешку к Назгулу, а то щас как дам табуретом! Как это "нет табурета"? Значит, скамьей получишь! Да ладно, не бледней опять... Хлюпики вы, ученые, лучше бы мускулатуру развивали, вон бычков сколько на выгоне пасется - поднимай, не хочу.
Слушай дальше. Ушли мы из Ривенделла, не понравился нам этот город. Позвали нас друзья наши еще дальше, в Ангмар. Был ты в Ангмаре? Нет? И не суйся, туда тебе в твои тридцать зим рановато соваться, ушами не рискуй. Даже я там крепко отхватил, а мне уже пятьдесят в то время стукнуло. Полгода провалялся, руки ослабли, топор с трудом поднять мог... Была мысль пойти в Чертоги, наставником у молодых поработать, да болезнь отпускать стала потихоньку. Правда, товарищи мои далеко уйти смогли к этому времени, пришлось по следам их идти одному. Долгий путь пришлось одолеть мне. Великую Морию прошел я из конца в конец, а затем вышел в Лотлориен, много услуг оказал эльфам, там живущим. Гордые они, заносчивые, но монеты у них из настоящего золота, врать не буду. Всего пять лет назад ступил я на землю Лихолесья. И, скажу я тебе, вот там воевать - это не здесь пиво хлебать. Только самые сильные и упорные могут выжить на той земле. Даже я, чего скрывать, против пятерых врагов не всегда мог устоять. И отступать приходилось, а как же. Это тебе не девок на речке пугать, хе-хе... А чего покраснел, паря? Вижу, что угадал, да. Небось и в крапиве купаный? Ну ладно-ладно, не красней больше, а то кабатчик подумает, что мы с тобой эти... пироды (тьфу, словечко эльфийское), или как их там…
Ну ладно, давай по последней, а то язык уже не ворочается, завтра утречком в путь отправимся, а в дороге я тебе для твоей тетрадочки еще что-нибудь расскажу. Ээээ, да ты, паря, уже носом в стол уткнулся? Мдаа, вам бы, библиотекарям, только водичку подкрашенную цедить…. Ну, ты спи, а я пока загляну в твои записи… Интересно, прости Торин, что ты там записал про меня… Хммм… Что-то маловато за вечер. Всего два слова. И крупно-то как...
ЧТО? ЭТО Я – ПЬЯНИЦА И БАЛАБОЛ?
БАРУК-КАЗАД!!!

История гнома Блэймура.

Однажды, в Эред Луине, молодой гном Блэймур, мечтающий стать ювелиром отправился к известному мастеру, который за десять лет, проведенных в Синих Горах уже успел снискать себе славу и титул лучшего огранщика среди гномов и эльфов Келондима, которые часто приходили к нему с заказами.

Семьи у Блэймура не было, однако он не сожалел об этом, когда он думал об этом, в его душе словно образовывался вакуум. Блэймур сам не помнил своего детства, помнил только холодные мерцающие стены какой-то пещеры и камни с рунами. Камни с рунами успокаивали его и, когда его юношей нашли спящем на камне подле оплота гномов, вокруг него было раскидано множество пергамента с рисунками этих камней. Блэймура лихорадило и все думали, что он умрёт от болезни, однако через неделю, лежа во врачевальной Чертогов, он вдруг очнулся и просто спросил: "Где я?". Выслушав все от ошарашенных гномов, он попросил поесть и отправился к казначею. Гном попросил взаймы золота и, попросив местных зодчих о помощи, построил себе каменный дом на поверхности неподалёку от входа в гномьи Чертоги. Позже во дворе своего дома он, повинуясь странному инстинкту, раскопал залежи драгоценных камней. От природы Блэймур был очень практичным и, спрятав свою находку, он стал понемногу вывозить добытые камни на ярмарку в разные поселения людей. Отдав все долги, на заработанные деньги он нанял отряд других наугримов и отправился на новые раскопки неподалеку от Гондамона. Там он провел месяц, находя камни благодаря своему странному чутью, на которое другие гномы просто удивленно качали головами..

Во время раскопок наугримы Блэймура понесли потери. Часто гномов окружали гоблины и утаскивали в горы, когда те задерживались на постах до темноты. Испуганный Блэймур уже хотел возвращаться обратно в Чертоги, но один необыкновенный случай изменил, возможно, всю его дальнейшую жизнь.

Из дневников Блэймура, раскопки, десятый день.

До полудня работали лихо. Я даже выпил эля из своего запаса на черный день. Ближе к вечеру решил прогуляться, солнце ещё не село, думаю, гоблины наверняка не покажутся. Настроение отличное, удачно поиграл в карты. Теперь буду отдавать выигранное золото проигравшим, как плату за труд... *капли эля на странице, невозможно прочесть* ...ил идти обратно, как вдруг внимание привлек камень. Как глупо! Обычный камень, может теряю чутье.. *дальше страница так перечеркнута, что кажется можно проткнуть одним нажатием*

Из дневников Блэймура, раскопки, одинадцатый день.

Очнулся в пещере. Где все мои гномы, не знаю, вся одежда в крови. Очень страшно, однако страх самое бездарное чувство для гнома! Пишу эти страницы последним пузырьком чернил. В кармане нашел тот же самый камень, только аккуратно обточенный и со странным знаком, аккуратно высеченным по центру. Где-то я уже это видел.. Нужно посетить хранилище Чертогов...

Выйдя из пещеры, Блэймур поплотнее завернулся в плащ и побрел искать стоянку. Плутая почти целый день в метели, что очень некстати накрыла его, к вечеру он её нашел. Весь лагерь был завален кострищами и обглоданными костями его собратьев. Одичавший от увиденного, гном начал в панике собирать все что уцелело в оставшуюся повозку и прятать найденные камни по карманам. Вдруг странное чувство повернуло его вправо и в последний момент он отпрыгнул от коварно подкравшегося гоблина. Ни разу не учавствовавший в настоящей битве, кроме как в пьяных драках таверны, Блэймур сделал первое что пришло ему в голову, кинул в гоблина обломком табуретки. Не поворачиваясь, он пустился бежать и увидел, что на дорогу перед ним вскарабкалось ещё двое противников. Схватив лежавший в сугробе окровавленный меч, он неловко успел отбить меткий бросок изогнутого зазубренного гопья гоблина. Отбитое в сторону копье вонзилось рядом, с отвратительным чавканьем проткнув догонявшего его сзади гоблина. Теперь противников осталось двое. Злобно гогоча, один из гоблинов выбил меч из руки дрожавшего гнома и прицелился следущим ударом ему в голову. Вдруг странное чувство накрыло Блэймура, ледяное как ветер вокруг спокойствие разлилось по его телу, а гоблины вдруг недоуменно замерли. На снегу вокруг гнома отразились голубоватые отблески, однако сам Блэймур смотрел в глаза противникам. Там он увидел лишь ненависть и желание убить, махнув, как в трансе рукой в строну нападавших он изящным движением повернул камень, крепко сжатый в ладони и прошептал доселе незнакомые ему слова. В ночи раздался жалобный писк и два гоблины скрылись в темноте метели позади, словно огромная рука из ветра забрала их наверх, во тьму. Потрясенный Блэймур долго смотрел вниз с обрыва, а потом собрал вещи и покатил тележку по занесенной снегом тропинке на гномий тракт.

Взяв в Гондамоне лошадей, он через три дня добрался в Чертоги и сразу бегом кинулся в хранилище. Там он, после долгих поисков наткнулся на книгу о хранителях рун. Книга была очень старая и гном попросил её домой, пообещав снять с неё копию. Продав все добытые драгоценности, он со свойственным ему терпением принялся переписывать книгу. Некоторые главы он пропускал, инстинктивно считая их ненужными. У него часто возникало такое чувство что он читал книгу раньше. Там он нашел упоминание и картинку своего камня, камня ветра и льда. Странный рисунок был не что иное как магическая руна. Уже через месяц Блэймур помнил почти каждое слово, каждое заклинание из книги. Он понял что у него есть магический дар, столь редкий среди гномов. Начав с соломенного чучела во дворе, он постепенно научился вызывать порывы ветра, вспышки пламени, удары молнией. Со знанием пришла и внутренняя сила, уверенность в своих возможностях. Вернув оригинал книги в библиотеку, он начал изучать оборотную сторону магии разрушения, призывая силы древних валаров, он научился исцелять раны, дарить силу и боевой дух и приступил к созданию своего камня-талисмана, на котором высек слова "Оплот доблести". Зачаровав камень, он пошел в Чертоги и стал помогать раненым и больным, получив репутацию хорошего гнома и целителя, однако размеренная жизнь целителя быстро наскучила ему и он занялся своей давней мечтой, ювелирным делом. Начав обучение, он узнал о Торине, мастере, пришедшем десять лет назад и славившемся своими умениями. Никто не знал прошлого мастера, знали только что он поселился особняком от всех на дороге к поселениям Чертогов...

В дороге с Блэймуром приключилось событие, изменившее его жизнь. Идя вечером по тракту, он увидел в лесу огонек и решил расположиться на ночь там. Проламываясь через ветки и ворча, он вдруг ощутил внутри себя знакомый зуд. Драгоценные камни! Как в трансе, подобно бесшумному хоббиту гном проскользнул через заросли и увидел сидящего и дремлющего у костра сородича. На сородиче была кольчуга гномьей работы, украшенная гербом с рунами БС и красивой бордовой тканью. У его ног лежали ножны с красивым эльфийским клинком и большая теорба, завернутая в чехол. Тут сзади к гному подкрался другой гном, смуглокожий и с перекошенным от гнева лицом. На его отороченной мехом рубахе было написано "Длань Скоргрима". Подкравшийся занес уже было над спящим руку с кинжалом, как вдруг, повинуясь внезапному порыву, Блэймур грозно вышел вперед и вскинув руку, опрокинул убийцу грохочущим ударом молнии. Тут же спящий очнулся и, воздев руку к небу, закричал гневно: "Кхазад аймену!". Воздух сотряс беззвучный гром и Блэймур застыл, не в силах пошевелиться. Рассмотрев Блэймура, очнувшийся ото сна гном отряхнулся и обернулся, застыв, когда увидел обугленный труп.
-Крепкохват.. - сплюнул он.
-Кто ты?! Отпусти меня! - закричал Блэймур.
Гном небрежно махнул рукой и Блэймур запрыгал на месте, потирая затекшие мышцы.
-Меня зовут Трорфи, - сказал гном и уселся на прежнее место, оттолкнув сапогом труп в кусты.
-Я Блэймур! - представился наш герой и поклонился.
Долго гномы сидели, глядя на огонь. Наконец Трорфи нарушил молчание и поблагодарил Блэймура. Потом гномы в свойственной им манере разговорились, налили эля из бочонка Трорфи и под конец, выпив за Чертоги, уснули. на следущий день Трорфи сказал что тоже не первый год ищет Торина и предложил компанию Блэймуру. Блэймур согласился и весь день Трорфи шел и развлекал его нескончаемой чередой песен и рассказов. Наконец они пришли. Дом выглядел уютно и построен был в духе наугримов. Однако внутри было пусто, и, судя по всему, не первую неделю. Трорфи прошептал: " Я все равно найду тебя!" и собирался уже идти, как Блэймур остановил его, робко предложив ему помощь в поисках. Никто не знает, что обсуждали два гнома в трактире Чертогов спустя три дня, однако Блэймур собрал все вещи в поход, запер дом и отправился с Трорфи по заснеженной дороге вдаль.

Так началась глава Братства Стали из жизни Блэймура. Трорфи привел его в дом содружества и представил всему хирду. Кхазад начали решать судьбу хранителя рун и вести беседу.

1. "Вечер в Бри, очередной вечер, сколько их уже было, чего-то и не припомню. Уже невыносимо смотреть на эту убогую кузню, на этот дрянной не на что не годный молот, на эту наглую одноглазую рожу Флинта, которая почему-то всегда направлена в мою сторону. И этот олух еще считает себя настоящим оружейником, да будь он гномом ему бы и носить оружие не доверили. А корчит из себя незнамо кого. Да, пожалуй, пора бросать эту работу, слишком надолго я тут задержался" - гном, бросил молот на широкий стол, снял рабочий фартук, утер пот со лба и зашагал в сторону Трактирных ворот. Эти мысли все чаще посещали его голову в последнее время.
- Завтра будь к семи, дел не початый край, надо выполнить заказ стражи в срок. - промычал вдогонку Флинт. - И не вздумай опять драться, а лучше вообще не пей. Одни проблемы от тебя.
Гном как обычно промолчал, подобные фразы с завидным постоянством долетали до его ушей, как только он заворачивал за угол ближайшего дома.
"Интересно помнит ли он как меня зовут? Сомневаюсь. Хотя, наверное, это и к лучшему, я предпочел бы забыть его имя при первой же возможности."
Гнома звали Барур, Барур из Синих гор.
Спустя пару минут, он уже сидел в "Гарцующем пони", за кружкой "Верескового вепря" и все глубже погружался в себя.
"Да, много воды утекло с тех пор, как я ушел из отряда Гарли Седоборода. Уже лет 10 не меньше. Бравая была дружина всего то шестеро нас было, а сколько дел переделали. Чего стоит один поход в эту вонючую Гоблинскую нору, скольких уродцев мы тогда положили, а какую взяли добычу, никто и подумать не мог, что они хранят у себя в кладовых столько добра..."
- Эй, Барур, клянусь бородой Дарина, это же ты!!! - знакомый голос внезапно прервал нахлынувшие воспоминания.
Барур поднял глаза и его лицо расплылось в широченной немного кривоватой улыбке.
- Клорлин! Братишка! Как я рад тебя видеть! - гномы, не обращая внимания на недовольные взгляды посетителей, начали обстукивать друг другу широченные плечи и громко хохотать.
Наконец, вдоволь посмеявшись, попутно вспомнив почти всех общих знакомых и заказав по большой кружке слабенького, по их общему мнению, пива, они уселись за стол и продолжили разговор. А разговор зашел о том как, они, будучи еще совсем юными покинули Эред Луин вместе с отрядом Гарли, о том как приняли первый по настоящему серьезный бой, наскочив по неосторожности на немалый отряд гоблинов неподалеку от восточного истока Бруинена, о не очень удачном походе к Вратам Кхазад-Дума и многих других днях пройденных вместе и врозь.
- Эх, чего только с нами не бывало в те годы. - Клорлин, поднес к губам очередную кружку пива и сделал большой глоток. - А что же сейчас, я мотаюсь по всему Эриадору в поисках стоящей работы, ты, смотрю, тоже не очень доволен своим нынешним занятием. Не тем делом занимаемся брат, не тем. Слушай. Есть у меня одна мыслишка, хочу вернуться домой, слышал там сейчас нужны кхазад, которые не прочь помахать топором да попотеть в кузнице. Давно хотел повидать отца, мать, да и тебе тоже не мешело бы. Или хочешь встретить свое семидесятилетие здесь? - Клорлин махнул рукой в сторону входа.- Подумай Барур, подумай.
Гномы покинули главный зал трактира поздно ночью, так и не успев наговориться, зато успев изрядно захмелеть. Ну и конечно не забыв напоследок еще раз пожаловаться друг другу на местное пиво и помянуть добрым словом свое родное, вкус которого не забывал не один гном.
Еще полночи Барур думал о предложении брата, после чего решение было принято окончательно. Правильное - он в этом не сомневался.
На следующий день, собрав все свои пожитки, уместившиеся в небольшом потертом рюкзаке, повесив на пояс свой начищенный до блеска топор, Барур взгромоздился на пони и выехал за ворота Бри. Рядом ехал Клорлин.
- Ну что брат - в путь!!!
- В путь! - ответил Барур и эти слова уже давно не приносили ему такой радости, какой было наполнено его сердце сейчас.

2. Барур сидел на угловой скамейке таверны Чертогов Торина, сегодня он не випил ни кружки.По его лицу можно было понять, что голова занята сейчас другими, куда более важными мыслями.
"И что делать теперь? Сколоко было планов, идей. И в один момент приходится все откладывать.Черт же дернул его на старости лет в очередную поездку. Ведь говорил, предупреждал, что в Троллистой пуще сейчас не спокойно, что маршрут лучше изменить, да хотя бы охраны взять по-больше. Тьфу!"
Вчера вечером пришла весть, что торговый караван отбывший из Чертогов около месяца назад,с важным грузом для Железного гарнизона был разграблен во время движения по Бруиненскому ущелью.Тот самый караван который возглавил отец Барура, Фрарин. Вести о несчастье принесли двое сумевших уйти от преследования гнома. По их словам нападение было совершено людьми, скорее всего дунландцами, что оставляло хоть какую-то надежду на то, что не все были убиты.
Кроме того один из спасшихся вспомнил, что Фрарин был ранен в самом начале нападения и врядли погиб в пылу боя.
"Надо выходить, но как? с кем? под каким предлогом? Совет скорее всего не доверит мне большого отряда, учитывая ряд запланированных походов, да и отсутствие опыта командывания. Остается один вариант не говоря лишних слов уходить, связаться с братом и надеяться на удачу, на удачу да на свой верный барук."
Барур встал со скамейки и направился к выходу. Звонкий хохот подвипивших рабочих гулким эхом отзывался в голове гнома когда он вышел из таверны, но на этот раз их веселье не вызвало у него даже улыбки.
"Нет, уходить не сказав ни слова. Не дело это."
Барур забежал обратно в трактир, попросил лист бумаги, перо и начал писать... Вскоре письмо было закончено, он кинул трактирщику десяток серебрянных, с прозьбой передать письмо любому офицеру Братства Стали спустя пару дней, после чего быстрым шагом направился наверх...

Неделя отдыха, и снова за работу.
Я слышал в песне: «Жизнь-это мгновения».
Как грустно мне сегодня в Средиземье,
А Вам, друзья, спасибо за заботу.


«Дорогие друзья, в эту среду, как обычно, произойдет плановое отключение игровых миров для обновления серверного оборудования».
Джихангир проснулся, как всегда после этих снов, в плохом расположении духа. Сны стали сниться ему два года назад, с периодичностью раз в неделю. Поначалу он не придавал этому большого значения, но когда сон повторился раз пять, ему стало страшно. Что это за сновидения? Может быть могущественные Валары дают знак ему о грядущих переменах, или всему виной крепкое пиво, рвущее ему душу на части после трех кружек? Как бы там ни было, сон продолжал ему сниться. И раз в неделю Джихангир просыпался не в настроении.
На прошлой неделе он был в Бри, и услышал от местного пьянчуги байку о Великом Братстве Стали. Пьяница говорил, что Братством правит Тан Вандерв, тот самый, что был знаком с самим Дейном, гномом-основателем этого союза. Говорил, что заседают они в Великих Чертогах, и увидеть их можно только в день весеннего равноденствия.
Что из этого правда, а что-нет, Джихангир не знал, но историю о Братстве Стали слышал не раз от старых гномов.
Собрав свои пожитки, взяв последние 100 слитков гномьей стали, он отправился в Бри.
На аукционе, как всегда, стоял дикий ор. Кто-то выкрикивал цену, кто-то выбивал из заезжих торговцев пыль, и только аукционист стоял спокойно, называя номера лотов, и цены.
На этот раз сталь ушла за отличную цену. Починив инструмент в кузнице, Джихангир отправился к одному гному, занимающемуся торговлей недвижимостью. Имени гнома не знал никто, но все знали, что если не хватает денег на жилище в поселениях, то он найдет подходящий вариант, где-нибудь в другом месте.
Гном предложил Джихангиру небольшой домик к Востоку от Отрикара.
Сны продолжали сниться....
Какие то непонятные слова, фразы, все это пугало Джихангира, так как он не мог понять их смысл. В его снах Воителей почему-то называли Воями (а один ангмарец вообще сказал: «Чемп»), Менестрелей, поднимающих боевой дух соратников, все обзывали менсами. Но обиднее всего звучало «Хрун». Это умение владеть рунными камнями росло в Джихангире с каждым годом, и теперь он мог с уверенностью назвать себя «Хранитель Рун». А тут- «Хрун».
Старый дед Ортри (его Джихангир встретил как-то раз во время разработки жилы обогащенного железа) научил его слушать. Не просто слушать, что говорят рядом, а подключаться (по выражению Ортри) к так-называемым «Каналам».Что такое «Каналы» Джихангир не знал, но подключившись к нему, он мог слышать о чем говорят в Ривенделле, Шире, или в Эред Луине. И однажды в одном из «Каналов» он услышал призыв Братства Стали. Желание узнать их поближе захватило его, но сколько не пытался он докричаться до них, у него не вышло.
Но время придет, а пока Джихангир живет в своем домике в Западном Нан Амлуге, что в Северном нагорье. Домик его стоит Восточнее Отрикара в 5 минутах езды у подножия гор.
Сны так и продолжают сниться..............

Вот и моя скромная история. Думаю, найду в себе силы доработать квенту

Бали родился в 2938 году Третьей Эпохи в семье рядового рудокопа, проживавшей в то время в Голубых горах. Ничего особенного в первые годы жизни не было. За исключением одного очень важного события, в последующем, сыгравшем большую роль в становлении личности нашего главного героя. Бали было 3 года и сознание, и память потихоньку начали посещать маленького гнома. Это был тот самый знаменательный 2941 год Т.Э., Гэндальф Серый и Торин Дубощит собрали храбрых сподвижников для изгнания Смоуга из Одинокой горы. Бали запомнил этот момент. Это невозможно было забыть. Торин и двенадцать его товарищей-гномов, были полны решимости освободить свою Родину. Сами торжества в честь этих героев прочно засели в памяти маленького впечатлительного гнома-мечтателя, да и в памяти многих других, это, несомненно. Их отряд очень напоминал героев из сказок Первой и Второй Эпох. И поэтому все маленькие кхазад воспринимали это событие по-особенному. Вскоре ближе к концу осени пришли вести - Одинокая Гора была возвращена во владение гномам, но к сожалению, Торин Дубощит пал смертью храбрых в Битве Пяти Воинств. Это значительно ударило по мечтательным и беззаботным настроениям Бали. Самые ранние воспоминания нашего героя остались смешанными и контрастными. Отряд, казавшийся непобедимым, потерял своего лидера и короля. Тем не менее, жизнь продолжалась. А Одинокая Гора нуждалась в заселении и обустройстве. Именно поэтому семья Бали, вместе с остальными смельчаками, решилась на опасное путешествие через Мглистые Горы.

Сознательное детство Бали пришлось именно на тот период времени, когда он жил с родителями в Одинокой Горе. Отец и мать постоянно были заняты и они не могли много времени уделять своему ребёнку. Но тут и сыграло свою роль самое раннее воспоминание Бали. Он знал, что растёт на месте великого сражения, что нельзя забывать о тех, кто пролил свою кровь ради его беззаботного детства. В голову нашего героя стали приходить мысли о том, как быть достойным памяти своих предков. Сначала были палки, камни, самодельные дубины и чучела, потом отец заметил страсть ребёнка к оружию и соорудил ему каменный топор, а у знакомого кузнеца попросил выковать лёгкую броню, чтобы юный воитель привыкал к неудобству доспехов. Время шло, параллельно с обучением военному делу, Бали, конечно же, обучался грамоте и наукам. В 2958 году отец и мать напомнили взрослеющему сыну, что настоящий кхазад должен быть развит гармонично и воспитание и образование должно быть фундаментальным и основательным, а он до сих пор спесив и скор в решениях и суждениях. Отец решил отправить сына к дальним родственникам, что в Железных холмах, на обучение горному делу. Руда, кирка и тележка стали неотъемлемой частью следующих десяти лет жизни Бали. Он усердно трудился днём на руднике, а вечером в ювелирном зале, конечно же, не забывая о боевых тренировках. Мастерство росло, а сам Бали становился достойным своих предков - вырабатывал терпение, трудолюбие, чувство прекрасного.

После десяти лет в Железных холмах Бали решил вернуться домой к семье. Сын стал работать с отцом. Так продолжалось два года пока отец и мать не сказали сыну, что он уже довольно взрослый и что он не медалька, чтобы висеть на шеи у родителей. Бали взял только необходимые вещи и отправился в путь, куда глаза глядят, а они глядели на запад, через Мглистые горы, через просторные поля Шира, к заснеженным вершинам Голубых гор. Он мечтал повидать место где родился, и хоть своей Родиной он считал Одинокую Гору, так как там произошло его становление как гнома, Эред Луин напоминал ему о Торине и Гэндальфе. Это было нелёгкое путешествие, тем более что Бали сторонился поселений и городов. Его задачей было посмотреть на природное великолепие Эред Луина, понаблюдать со стороны за свободными народами, и, конечно же, проверить себя на самостоятельность и крепость. Путешествие затянулось на долго, долгих двадцать шесть лет провёл он в странствиях и прошагал от Серых гор до пустыней Харада. Всюду ступала его нога: и в Серых гаванях эльфов и в пустынях истерлингов. Казалось бы, что Бали видел всё на свете: от жестокости слуг Саурона до роскошных владений эльфов Лотлориена. И не было бы такого существа тьмы, которое не познало бы всей жестокости топора нашего гнома. Но была в Средиземье только одна земля, куда ещё не ступала нога нашего героя. Это был Кхазад-Дум. Туда-то его и тянуло, однако Бали знал, что в одиночку туда соваться опасно и постоянно откладывал своё путешествие в Морию. Древнее королевство гномов бередило разум гнома и мириться с этим было тяжело. Бали вспомнил древнюю пословицу: один топор хорошо, а два лучше. Решение было принято, наш герой отправился в Чертоги Торина в надежде, что сможет найти себе братьев по духу и топору.

Бард я не очень чтоб уж, но да ладно. Дело было так... Мой отец вечно пропадал в кузне, но сам я никак не мог привыкнуть к перестуку молотов и непонятному мне возмущению окружающих на мои недовольства по этому поводу. Так мой путь отклонился от извечных семейных занятий преображения руд в броню и секиры, и стал я воином, ну всяко же не в литейной торчать. К слову сказать со временем боец вышел из меня хороший... Да!!! Ну что поделаешь если мне по нраву больше чтоб бил молот не по наковальне, а по мне?? И что тут дурного?? Это ведь как.. эээ.. поэзия! Да-да, был у меня знакомый... эээ... поэт, правда долго не прожил, но эт всё потому, что любил он эль и совсем ненавидел когда по нему стучали хоть молотом, хоть кулаками. А что тут дурного?? Ну постучали, ведь железо тоже бьют, а оно крепчает только, вот!! Тут гланое потом в водицу окунуться, ну чтоб совсем похорошело.

Ну да ладно. Вот рубил я головы всем подряд, чуть ли не стражем чертогов себя возомнил, а и да дорубился... Как не помер не знаю, но уверен что даже после самой что ни на есть шумной гулянки такого треска в голове не бывает. Лечили меня долго, а тот ушастый что меня всякими отварами потчевал сам приставился. И прошу заметить я к этому делу, то есть его телу тщедушному даже не притрагивался. Наверное от моей излишней придирчивости и плохо скрываемого негодования к его времяприправождению, ну и слово... Но вы бы сами посмотрели на него - уши огромные, как только они шлем напяливают, а ещё словечки разные! Ну не может одно и то же называться по-разному? И нечего так на меня смотреть.

Вот помер он, а я ведь даже не удосужился за всё время имени его спросить, и не то что бы мне стыдно стало, я же не враг себе и отца уважаю, и обычаи, но вот не по себе стало мне изрядно. Ну вернулся, ну из таверны не вылезал неделю, но что-то покоя определённо не давало... Посоветовался у Мастеров - а они мне - ты, мол, сам полекарствуй, посмотри как эт на самом деле. Ба!!! Ну думаю действительно мне приложили по голове изрядно - да чтоб я, да в лекари!!!!... Ну попробовал, ну раз, ну два... А ведь сила то есть, неужто Думатойн улыбнулся и мне? А ведь так и вышло, нашёл себя. Не в кузне родовой, не с секирой крепкой, а в деле лекарском. Вот и история сложилась. А за отцов труд возьмусь, секреты запомню, что только ему известны, вот. Правда нет времени пока до них, кровь братьев моих льётся, веки смыкаются, а рука может и выпустить щит крепкий! Мне же петь им песли походные, про подвиги предков славных, и баллады о нас складывать, во славу Морадина!

Хлодмур родился в семье шахтера в одном из нижних чертогов Железного Кряжа. Штольня, которой управлял его отец никогда не славилась высокими показателями добычи, когда же бразды правления взял в свои руки его дед, и вовсе пришла в запустение. Хлодмур рос достаточно смышленным гномом: уже в 43 года пошел учиться семейному делу у более преуспевающих рудокопов. Но очевидно ему было не суждено вырасти мирным гномом.. Когда, полный вдохновления, он шел на очередной мастер-класс в соседнюю шахту, у входа в жилые чертоги он встретил заблудившегося когтероя.. Его глаза налились кровью, на губах выступила пена, и он накинулся на несчастную зверушку, разорвав его в клочья на глазах у ошарашенных стражей чертогов. Его судьба была решена - оснащенный топором, юный воитель был отправлен патрулировать склоны Железного Кряжа. Пробыв на этой должности всего около трех лет, он был вынужден покинуть родные горы. В очередном приступе ярости он погнался за белкой в полной уверенности, что это тролль, и, как и следовало ожидать, заблудился. Несчастный 47-ми летний пацан бродил по незнакомым тропам в поисках дороги домой, когда из-за скал вышла колонна наемников с берегов озера Рун. Хлодмур впервые в жизни испугался. Он побежал куда глаза глядят. И бежал он 4 дня и 4 ночи без отдыха, воды и еды. На утро пятого дня он упал в инемождении и уснул. На следующее утро перед ним предстало зрелище, грандиознее которого он до сих пор не видел. То были Мглистые Горы в лучах восходящего солнца. Понимая, что домой ему уже никак не вернуться, да и созирцать красоты Средиземья вечно он не может, новоиспеченный странник отправляестя на Запад, вслед за солнцем, через один из отошедших на лето от снега перевалов Гор. После долгого странствия Хлодмур находит себе новый дом - Чертоги Торина, строит там небольшую лачугу, весь день дремлет опершись не пику у Врат Торина, по вечерам рассказывает о своих свежепридуманных подвигах в сторожке на южном склоне. Но тут в Эриадор приходит война. Чувствуя, что он должен совершить в своей жизни нечто большее, чем выпить все запасы эля Эред Луина, Хлодмур отправляется по давно им забытой дороге на Восток в поисках приключений.. Так началась Сага о Великом Воителе Хлодмуре, которую до сих пор можно услышать от поддатых бардов по всему Средиземью.