Стажер
Группа: Жители Чертогов
Сообщений: 8
|
Дурбалин последний раз ударил молотом по заготовке опустил ее в холодную воду. Раздавшееся сердитое шипение металла заглушило стук двери и шаги подошедшего отца, поэтому гном вздрогнул, когда ему на плечо мягко опустилась рука:
- Как продвигается работа, сын? - спросил отец.
- Уже почти закончил. Осталось приладить застежки – и нагрудник будет готов.
- Хорошо. А теперь отложи-ка молот, сын, мне надо с тобой поговорить.
Дурбалин положил тяжелый молот на наковальню, снял фартук и повернулся. Его отец, Бали, уже сидел в кресле и набивал трубку. Сын подошел и сел в соседнее кресло, приготовившись слушать.
- Как я тебе говорил, Дурбалин, наш род корнями своими уходит в седую древность. Все наши предки, начиная от славного Глоина Седобородого, воевавшего в войске самого Балина, и заканчивая мной славно служили нашему народу, уничтожая его врагов и приумножая славу и богатство.
- Да, отец, я это знаю, - ответил Дурбалин.
- Пришло время и тебе встать на защиту. Нашему миру грозит страшная напасть. Зло копит силы и готовится стереть с лица Арды все свободные народы и навеки погрузить мир во тьму. Поэтому в Чертогах Торина король собирает армию, чтобы дать Врагу отпор. Мне пришла весточка от моего старого друга, Туфора Лунный Щит. Он через пару дней он должен прибыть в Чертоги, и будет ждать тебя там.
Бали помолчал немного и продолжил:
- Я тренировал тебя с самого детства, Дурбалин, и вижу, что ты очень многому научился. Ты отлично владеешь щитом и большинством видов оружия. Еще маленьким ты поражал всех своею недюжинной силой, и сейчас она только выросла. Ты хороший кузнец, и делаешь добротные доспехи. А твоя покойная мать научила тебя неплохо управлятся с иглой и нитью.
Вспомнив о б умершей много лет назад жене, Бали помрачнел и замолчал. Он сидел в кресле, погрузившись в раздумья, и, не желая беспокоить его, Дурбалин молчал. Он тоже закурил, и смотрел на переливающиеся красноватым светом угли в горне, раздумывая о своем.
Тут Бали резко встал. Дурбалин тоже поднялся с кресла, закашлявшись от неожиданности, и вопросительно взглянул на отца.
- Идем, сын! Я хочу тебе что-то показать.
Они вышли из кузницы и отправились к чулану. Открыв двери, Бали зажег стоящую на полке свечу и осторожно пошел вперед. Дурбалин следовал сзади. Остановившись возле груды старых тряпок, Бали молча передал сыну свечу и, наклонившись, начал откладывать тряпки в сторону. Дурбалин с интересом следил за ним. Наконец показалась потемневшая от времени крышка деревянного сундука.
- Посвети-ка поближе, сын, - скзал отец.
Дурбалин наклонился и поднес свечу ближе. Он увидел массивный старый, с окованными сталью ребрами и замком гномьей работы сундук. Отец снял с шей тонкую цепочку, на которой висел причудливой формы ключ. Он вставил ключ в замок и два раза провернул. Что-то негромко щелкнуло, и крышка приоткрылась. Бали взялся за крышку и открыл ее. Дурбалин заглянул в сундук и обмер – внутри лежали доспехи. Но какие это были доспехи! Сделанные из гномьей стали, с искуссными узорами на нагруднике, наплечниках и наручах.
Отец повернулся и сказал:
- Сын, эти доспехи защищали меня во всех сражениях. А до этого они защищали моего отца, и его отца, твоего деда. Я хочу, чтобы и ты был так же хорошо защищен в бою. Примерь их!
* * *
Дурбалин стоял в отцовских доспехах напротив мутного зеркала. Латы пришлись ему впору, только кое-где пришлось заменить затвердевшие от времени кожаные ремни.
- Какой ты взрослый, сын… - негромко сказал Бали. – Я и не заметил, как быстро ты вырос.
Дурбалин смущенно молчал. Он нечасто видел, чтобы отец так открыто выражал свои чувства, поэтому был немного растерян.
- Спасибо, отец. Я буду беречь их, обещаю.
- Конечно, будешь. Ведь от этого будет зависеть, как долго ты проживешь в горниле битвы.
* * *
Холодный ветер подхватывал снег, падающий с тяжелых, свинцово-серых туч, и бросал их в двух гномов, стоящих рядом с невысокой лошадью.
Бали обнял сына:
- Тебе пора.
Дурбалин повернулся к лошади, поправил подпругу, подтянул ремни и проверил, надежно ли закреплены переметные сумы и оружие. Затем засунул ступню в стремень, и, рывком перекинув ногу через спину лошади, оказался в седле.
- Прощай, отец. Спасибо тебе за все, чему ты меня научил. Спасибо за заботу, за доброту. Спасибо…
- Едь уже, - ворчливо буркнул старый гном и отвернулся, но Дурбалин успел заметить блеснувшую в уголке глаза слезу.
Он тронул подводья, и лошадь медленно пошла вперед. Дойдя до ограды, Дурбалин повернулся. В пелене падающего снега виднелся силуэт отца. Вдруг Бали вскинул руку, и в горы понеслось:
- Baruk Khazâd!
Дурбалин вскинул руку и во всю мощь легких закричал в ответ:
- Khazâd ai-mênu!
* * *
Звон стали вырвал его из дремы. Дурбалин поднял голову и прислушался. Крики и звон оружия раздавались с права. Гном спешился, привязал пони к ближайшему дереву, снял с него щит и топор и осторожно двинулся на звук, держа оружие наизготовку. Пройдя с полсотни шагов, сквозь заросли орешника он увидел поляну. Разыгравшаяся на ней схватка явно подходила к концу. Двое людей в черных плащах атаковали мечами третьего, который яростно отбивался. Его движения были немного заторможенными, но на удивление четкими, выглядело это так, словно он знал, куда в следующий момент будет нанесен удар. Дурбалин сразу понял, что защищающийся человек был довольно опытным и искуссным фехтовальщиком, и если бы не рана, которую гном разглядел у него на боку, то человек бы давно отправил нападающих на встречу с предками.
Один из нападающих выбил меч из рук жертвы, и сделал выпад. Обороняющийся шагнул назад, но споткнулся о корень дерева и с криком боли упал на землю. Он увидел занесенный над его головой меч, и уже приготовился простится с жизнью, когда из кустов с криком «Baruk Khazâd!» выскочил гном в полной боевой выкладке, с щитом и топором в руках, и, не останавливаясь, сходу нанес удар щитом. Удар был настолько силень, что человека отбросило на несколько метров. Второй нападающий наотмашь рубанул Дурбалина мечом, но тот подставил щит и нанес сильный удар топором в шею противника. Длинный шип, точащий над лезвием, пропорол нападающему шею и вскрыл артерию. Бросив меч и схватившись за горло, человек с бульканьем вместо крика рухнул на траву.
Развернувшись, гном бросился к первому нападающему. Тот только вставал с земли, пытаясь прийти в себя после удара щитом. Но Дурбалин не дал ему опомнится, рубанув топором в лицо. Топор с хрустом вошел в череп, и нападающий беззвучно рухнул в траву.
Гном поставил ногу на грудь поверженного врага, выдернул топор, нагнулся, чтобы сорвать пучок травы и протереть лезвие, и вдруг почувствовал сильный укол в шею. Дурбалин попытался развернуться, но мышцы его одеревенели, и он, потеряв сознание, рухнул в траву.
* * *
Пробуждение было ужасным. Каждая мышца, казалось, кричала от боли, голова гудела, как пламя в горне, раздуваемое мехами. Дурбалин со стоном сел и попытался сфокусировать зрение. Когда ему это удалось, он увидел, что те трупы, которые оставил он, лежали рядом, а их жертвы не было. Гном встал на ноги, и почувствовал, что его движения слишком свободны. Он посмотрел на себя, и увидел, что на нем лишь стеганые штаны и куртка, надеваемая под броню. Латы отца, их семейная реликвия, исчезли!
Осознание этого отрезвила. Дурбалин посмотрел по сторонам в поисках чего-то, что могло бы прояснить ситуацию. Но ничего нового он не увидел. Вспомнив, в какой стороне была его лошадь, гном двинулся в том направлении. К его удивлению, лошадь была на месте, как и всё его имущество. Кроме доспехов и оружия. Дурбалин вернулся на поляну, собрал оружие и обыскал карманы убитых. Помимо нескольких серебряных монет, трубки, кисета с табаком он обнаружил лист пергамента. Там была нарисована грубая карта и написаны два слова: «Братство стали». Собрав находки, Дурбалин добрался до ближайшего поселения, продал собранное с бандитов добро, на последние деньги купил неказистую кольчугу, меч, щит и двинулся туда, куда указывала карта.
|
Книга Братьев
12.3.2009, 14:48
|
Ремесло:Историк | 
|
Ремесло:Бронник | 
