Стажер
Группа: Жители Чертогов
Сообщений: 5
|
Предки Ляксормура издавна происходили из Эребора, Одинокой Горы. В семье хранилось древнее предание, которое торжественно прочитывалось ежегодно в памятную дату покорения Эребора. Оно гласило о великих подвигах народа гномов, отважно сражавшихся со зловещим драконом Смоугом Золотым. Это чудовище гнездилось в недрах горы, иссыхая над грудами несметных сокровищ, пока Торин Дубощит, славный сын земных недр, кои ныне уже не родятся, не поверг супостата в пыль и прах, оставив о нём одно лишь воспоминание для потомков. Также предание кратко упоминало о некоем полурослике из страны Шир по имени Бильбо, впрочем, роль его в этой истории была незначительной и сводилась к некоей услуге, которую тот оказал при помощи какой-то безделушки, то ли колечка, то ли чего-то ещё.
Отцом Ляксормура был потомственный кузнец Трамбормур Твердокаменный. Будучи ещё несмышлёнышем Ляксормур часто подбегал к своему папеньке и задавал один и тот же вопрос: папа, откуда я? Наконец, отец не выдержал и в перерывах между ударами молота сын разобрал слова: все гномы были вытесаны из камня. Ляксормур успокоился, но временами его всё-таки беспокоила мысль: неужели своего сына он тоже должен будет сделать из камня? Но, зная крепкую отцовскую руку и его нелюбовь болтать по-пустякам, спрашивать больше не осмеливался. Выпив пару кружечек доброго эля, Трамбормур любил рассказывать сыну о том, как их давний предок выковал тяжёлый щит для самого Торина, покорителя Одинокой Горы. Этот щит был из особого сплава гномьего железа и нуменорской стали. Секрет этого сплава передавался в их семействе от поколения к поколению и хранился в строгой тайне. Куй железо пока горячо –частенько приговаривал Трамбормур, с раннего детства прививая сыну любовь к кузнечному делу. Отцовские уроки пошли юному гному впрок, и со временем Ляксормур понял, что нет счастья большего, чем ощущать в своих руках верный молот, размеренно стучащий о наковальню, а после славной работёнки созерцать плоды своих усилий в виде очередного заказа для ремесленной гильдии.
Долгим и упорным трудом достигнув уровня мастерства в кузнечном деле Ляксормуру было сказано, что отныне он может быть допущен к отличной наковальне гномов, которая находится не где-нибудь, а в самой столице подгорного царства, в величественных Чертогах Торина. Неизгладимое впечатление произвело на молодого гнома первое посещение этого каменного сердца Эред-Луина, олицетворявшего собой силу и упорство его подгорных обитателей. Бывалые гномы говаривали, что ничто не может сравниться с этими чертогами от Долины Траина до самой Одинокой Горы. Тёплый свет, струящийся с высоченных сводов, гулкие шаги при соприкосновении с мраморным полом, величественные колоннады, уходящие в самую высь и теряющиеся во мраке – увидев всё это в первый раз Ляксормур был восхищён, поражён и смят. Одного только не мог понять гном своим простым умом - как, обладая столь скромным ростом, можно было воздвигнуть столь высокие сооружения, а, главное, зачем?
Однажды Ляксормур после тяжёлых трудовых будней зашёл по своему обыкновению в пивной чертог Торина, и всё бы обошлось не попадись ему на глаза один заезжий хоббит, менестрель по имени Ляксгрим. Как не встретить гостя иначе, чем с любезным радушием да по-соседски, как принято у всех добрых гномов? После третьей пинты крепкого эля Ляксгрим и Ляксормур стали лучшими друзьями, причём хоббит вдруг объявил, а точнее пропел, что является прямой роднёй гному, а может и не прямой, но он точно знает, что его прабабка была двоюродной сестрой прабабки Ляксормура, и ещё эта прабабка варила отменное пиво, которое не чета элю гномов, хоть он и хорош, а всё-таки и в подмётки не годится ширскому пиву, лучшему во всем Средьземелье. А ежели тот сомневается, то что ему мешает это проверить, пройдя суровое испытание Трактирной лиги в Шире. Не преминул хоббит также хвастануть, что сам-то он это испытание одолел, да ещё и с пол-оборота, и теперь гордо носит титул полноправного члена оной лиги. Понятное дело, как тут не возмутиться порядочному гному, когда задета честь лучшего эля, что можно найти к западу от великих гор? Только протрезвев, Ляксормур тут же отправился в путь-дорогу, дабы защитить доброе имя родного эля и доказать всем этим мелким хоббитам, что эль гномов – это всем элям эль! Как ни сурово было испытание, но для упорных гномов, с их выдержкой и железной хваткой, нет непреодолимых преград! Под конец его Ляксормур уже распевал песни не хуже того менестреля. Гном с честью выдержал испытание, однако он смутно помнил, что приехал сюда что-то кому-то доказать и что-то опровергнуть, он долго вспоминал, но хоть убей не мог вспомнить, что именно и кому, пока, наконец, не свалился и не заснул мертвецким сном.
Но то ли ширское пиво с непривычки живот вспучило, то ли прабабка хоббита чего-то перемудрила, только слёг после этого испытания наш гном, да поговаривали уже, что и не встанет более. Бредовые видения озаряли его сознание своим неясным светом, сменяясь одно другим. Чудилось ему, что попал он в некий мир, вроде как и на Средьземелье похожий, да всё там другое: какое-то плоское, сплюснутое, да вытянутое, яркое да глупое и всё сплошь кричащее, снежные горы соседствуют со знойными пустынями, пустыни с цветущими лесами. А сами гномы там будто и не гномы совсем, а какие-то потешные карлики, что тот заезжий хоббит, доброй наковальни они и знать не знают, а управляются с некими диковинными механизмами, о которых в Средьземелье даже и слышать не слыхивали. Прекрасные Чертоги Торина превратились в нечто совсем невиданное, от былой славы и великолепия древних залов и следа не осталось, и это невиданное всё кругом блестело, пищало и визжало. Потом грезилось ему нашествие злобных прямоходящих коров и зелёных быкообразных существ, которых почему-то называли орками, и каждый из них сверкал будто та ёлка на празднике Йоля, издавал из себя неистовые рёв и рычание, оставляя за собой шлейф из горы трупов. Тут бы и конец пришёл бедному гному, если бы чистый горный воздух Эред-Луина не привёл его в чувство и не вернул к жизни. Видения померкли, а вокруг снова было старое доброе Средьземелье и верная наковальня.
Но тьма стала всё гуще застилать земли свободных народов, кругом расползались тревожные слухи, поговаривали о несметных полчищах вражьей нечисти, заполонивших бесплодные восточные земли, о воскрешении древнего врага Саурона, бесследно сгинувшего в конце Второй Эпохи. Не мог Ляксормур усидеть на месте, глядя на такие страсти. Стало им обуревать желание как в прежние славные времена великих войн показать врагу всю удаль да отвагу, на какую способны гномы. Поступил Ляксормур на военную службу и стал стражем, дабы защищать слабых и обездоленных, презренных и униженных, а более всего не дать врагу осквернить самое святое для сердца любого гнома – драгоценное подгорное царство. Вызвать всю мощь врага на себя и разом опрокинуть супостата, только этого и жаждало храброе гномье сердце! Но как справится в одиночку, коли врагов вокруг тьма тьмущая и тысячи тем? Тут сплочённое братство потребно, да чтобы было оно дружным, да ладным, да весёлым! Стал один эльф зазывать Ляксормура идти к нему в свой смешанный балаган, да Ляксормур как треснул своим бравым кулаком по столу перед самым носом эльфа: не бывать тому, говорит, чтобы мне да с вами эльфами якшаться, только к братьям-гномам пойду, а тебя мне не надобно! Нежная натура утончённого эстета вся побледнела и пошла пятнами, да так и свалился бедный эльф в обморок. Посмотрел Ляксормур, походил, поспрашивал честных гномов, и решил, что лучшего содружества чем Братство Стали не найти ему во всём Средьзмелье. Туда он и путь направил на поклон тамошнему тану, пусть мудрые старосты решат его дальнейшую участь.
P.S. Прошу прощения за возможные нестыковки с Толкином.
|
Книга Братьев
12.3.2009, 14:48
|
Ремесло:Историк | 
|
Ремесло:Бронник | 
